ТЕМА: Re: КАКАШКИ
Блю!
Ради твоего же блага надеюсь, что Крошка Зародыш — мальчик, потому что сестры — это головная боль. Рад, что ты уже легче воспринимаешь случившееся, и не знаю, как у меня это получилось, но рад, что смог каким-то образом помочь. И, э-э, не парься насчет моего странного дня. Просто один человек разозлился на меня, и сложно объяснить, но это все дурацкое недопонимание. Пофиг.
Гомосексуальная программа? Ну, не знаю. Скорее программа Homo Sapiens. В этом же весь смысл, так?
С любовью,
Жак
P.S. Ты меня заинтриговал.
Банан?
Хот-дог?
Огурец?
:)
ОТ: bluegreen118@gmail.com
КОМУ: hourtohour.notetonote@gmail.com
ДАТА: 21 декабря, 10:24
ТЕМА: Программа Homo Sapiens
Жак!
Мне очень нравится.
С любовью,
Блю
P.S. Что за пошлости у тебя в голове, Жак.
P.P.S. Ага, огромный багет.
P.P.P.S. Ладно, это «Орео». В твою честь.
ОТ: hourtohour.notetonote@gmail.com
КОМУ: bluegreen118@gmail.com
ДАТА: 21 декабря, 10:30
ТЕМА: Re: Программа Homo Sapiens
Блю!
Как круто, что ты ешь «Орео» на завтрак. И мне нравится твой огромный багет.
Тут такое дело… Я набирал текст, удалял его и пытался придумать, как лучше сформулировать… Но не придумал. Просто скажу прямо: я хочу знать, кто ты.
Думаю, нам стоит встретиться.
С любовью,
Жак
19
Сегодня канун Рождества, и я чувствую: что-то не так.
Не плохо, а просто не так. Не знаю, как объяснить.
Все наши традиции соблюдены: мама приготовила оленьи какашки (они же — трюфели «Орео»), елка наряжена и украшена огнями, а песня «Бурундуков» уже спета.
Минул полдень, но мы до сих пор сидим в гостиной в пижамах, каждый со своим ноутбуком. Наверное, паршиво, что у нас пять компьютеров (да, Шейди-Крик — именно такое местечко), но тем не менее. Мы играем в охотников-следопытов
[35] на «Фейсбуке».
— Давай, пап, — говорит Элис.
— Ладно, — отзывается он. — Кто-нибудь, кто сейчас в тропиках.
— Есть, — кивает мама и разворачивает ноутбук, чтобы показать нам чьи-то фотографии. — Сделано. Ладно, теперь ищем расставание.
Несколько минут мы молчим, листая новостные ленты. Наконец Нора находит то, что нужно.
— Эмбер Вассерман, — читает она. — «Думала, я тя знаю. По ходу, ошибалась. Когда-нить ты оглянешься и поймешь, что потерял».
— Я бы сказал, предположительное расставание, — говорю я.
— Нет, это точно.
— Но можно ведь интерпретировать ее слова буквально. Например, она упрекает его в том, что он потерял ее айфон.
— Логика Саймона, — вздыхает Элис. — С нами не прокатит. Давай, кнопыш, твоя очередь.
Это папа придумал «логику Саймона», которую я, видимо, все никак не перерасту. Суть ее в том, чтобы выдавать желаемое за действительное, подкрепляя это неубедительными доказательствами.
— Ладно, — кивает Нора. — Теперь наоборот: ищем противную слащавую парочку.
А вот это необычно, совсем не в духе Норы, ведь она никогда не говорит ни о чем, связанном с романтическими отношениями.
— Окей, я нашел. Карис Сьюард. «Какое счастье, что в моей жизни есть Джексон Уайлдштейн. Прошлый вечер был идеален. Оч люблю тя, малыш». И подмигивающий смайлик.
— Отвратительно, — констатирует Нора.
— Это твоя Карие? — спрашивает Элис.
— Нет у меня кариеса, — отвечаю я.
Но знаю, о чем она. Я встречался с Карис почти четыре месяца прошлой весной. Правда ни один из наших совместных вечеров не был идеальным в том смысле, о котором она пишет.
Самое удивительное, что впервые я почти понимаю. Да, пост странный и отвратительный, а жуткое подмигивание переносит сообщение в категорию слишком личного… Но да. Может, я дал слабину, но все, о чем я сейчас способен думать, — это как Блю в последнее время вставляет «с любовью» в конце писем.
Наверное, я могу представить наши с ним идеальные вечера. И хочу кричать об этом на весь мир.
Я обновляю страницу в браузере и говорю:
— Моя очередь. Окей. Еврей, который пишет о Рождестве.
Еврей-епископал, мой парень по переписке. Интересно, как у него дела.
— Почему Ник никогда ничего не публикует? — спрашивает Нора.
Он считает, что «Фейсбук» — это дно общественного дискурса. Хотя и любит говорить о социальных сетях как средстве построения и воплощения своей личности. Что бы это, блин, ни значило.
— Нашла. Яна Голдштейн. «Список кинопремьер в одной руке, меню на вынос — в другой. Готова к завтрашнему дню. С Рождеством, иудеи!»
— Кто такая Яна Голдштейн? — интересуется мама.
— Знакомая из университета, — отвечает Элис. — Хорошо. Что-нибудь об адвокатах. — Она отвлеклась, и я понимаю, что у нее гудит телефон. — Простите, я на минутку.
— Адвокаты? Какого черта, Элис! — вздыхает Нора. — У папы же явное преимущество.
— Знаю, просто мне его жалко, — бросает Элис через плечо и исчезает на лестнице. — Привет, — отвечает она на звонок, и через секунду мы слышим, как закрывается дверь ее спальни.
— Есть! — Папа сияет.
Обычно он фигово играет, потому что на «Фейсбуке» у него всего друзей двенадцать.
— Боб Лепински. «Счастливых праздников от компании „Лепински и Уиллис“».
— Молодец, пап, — говорит Нора и переводит взгляд на меня. — С кем там болтает Элис?
— Черт ее знает, — отвечаю я.
* * *
Элис говорит по телефону уже два часа. Неслыханно.
Игра в охотников-следопытов сходит на нет. Нора лежит с ноутбуком на диване, а родители исчезают в своей комнате. Даже не хочу думать о том, чем они там занимаются. Особенно после новостей об отце Блю и его жене.
