— Что такое? — Мама выпрямляется.
Я не знаю, как люди это делают. Как Блю это сделал. Два слова. Два чертовых слова — и я больше не тот Саймон, которого все знают. Я прикрыл ладонью рот и смотрю прямо перед собой.
С чего я взял, что это будет просто?
— Я знаю, — говорит папа. — Дай угадать. Ты гей. От тебя кто-то залетел. Нет, ты залетел.
— Хватит, пап, — прерывает его Элис.
Я закрываю глаза.
— Я залетел, — произношу я.
— Я так и думал, сынок, — говорит папа. — Ты светишься.
Я смотрю ему в глаза.
— Нет, правда. Я гей.
Два слова.
На секунду все затихают.
И потом мама говорит:
— Милый, это… Ох, это… Спасибо, что рассказал нам.
И потом Элис говорит:
— Вау, малыш. Рада за тебя.
И папа говорит:
— Гей, значит?
И мама говорит:
— Так, давай поговорим об этом. — Ее любимая профессиональная фразочка.
Я смотрю на нее и пожимаю плечами.
— Мы гордимся тобой, — добавляет она.
А затем папа улыбается и говорит:
— Ну, так которая из них это сделала?
— Что сделала?
— Отбила у тебя охоту к женщинам. Та, что с бровями, дурацким макияжем или неправильным прикусом?
— Это ужасно оскорбительно, пап, — говорит Элис.
— А что? Я просто хочу разрядить обстановку. Саймон знает, что мы его любим.
— Твои гетеросексистские комментарии обстановку не разряжают. Наверное, этого я и ожидал. Мама спрашивает о чувствах, папа все сводит к шутке, Элис уходит в политику, а Нора держит язык за зубами. Можно сказать, в предсказуемости есть свой комфорт, а моя семья чертовски предсказуема.
Но я выдохся и чувствую себя несчастным. Думал, мне станет намного легче. Но, как и все случившееся на этой неделе, вышло как-то странно, сумбурно и нереально.
* * *
— Вот так новости, малыш, — говорит Элис, следуя за мной в комнату.
Она закрывает за собой дверь и, скрестив ноги, устраивается на кровати.
— Аргх. — Я падаю лицом в подушки.
— Эй. — Она клонится на бок, пока не оказывается на одном уровне со мной. — Все супер. Нечего киснуть.
Я игнорирую ее.
— Я не уйду, малыш. А то будешь валяться здесь и включишь свой плейлист. Как там его?
— «Великая депрессия», — бормочу я. Там, типа, все песни Эллиотта Смита, Ника Дрейка и The Smiths. Уже поставил в очередь.
— Именно, — говорит она. — «Великая депрессия». Прямо безудержное веселье. Нетушки.
— Зачем ты здесь?
— Затем, что я твоя старшая сестра и нужна тебе.
— Мне нужно побыть одному.
— Ну уж нет. Поговори со мной, малыш! — Элис ложится рядом, втиснувшись между мной и стенкой. — Это же так круто. Мы можем болтать о парнях.
— Окей. — Я отталкиваюсь руками от кровати и кое-как принимаю сидячее положение. — Тогда расскажи про своего парня.
— Стоп-стоп-стоп, — говорит Элис. — Что?
Я поворачиваюсь к ней.
— Телефонные звонки. Торчишь в своей комнате по нескольку часов. Да брось.
Она краснеет.
— Я думала, мы говорим о твоей личной жизни.
— Ага, значит, я тут устроил сцену, сделал гребаный каминг-аут и послушал, как вы прямо у меня на глазах неловко обсуждаете случившееся — причем в Рождество! — а ты даже не скажешь, есть ли у тебя парень?
На мгновение Элис затихает, и я понимаю, что убедил ее. Она вздыхает.
— Откуда тебе знать, что это не девушка?
— Это девушка?
— Нет, — все-таки отвечает она, привалившись к стене. — Парень.
— Как зовут?
— Тео.
— Он есть на «Фейсбуке»?
— Да.
Я открываю приложение в телефоне и начинаю листать список ее друзей.
— О господи. Прекрати, — просит она. — Серьезно, Саймон, хватит.
— Почему?
— Потому что из-за этого я и не хотела вам рассказывать. Так и знала, что вы начнете.
— Что начнем?
— Закидывать меня вопросами. Следить за ним в сети. Критиковать его за нелюбовь к пирогам, растительность на лице или еще что.
— У него растительность на лице?
— Саймон.
— Прости.
Я кладу телефон на тумбочку. На самом деле я понимаю Элис. По-настоящему понимаю.
Какое-то время мы молчим.
— Я расскажу им, — наконец произносит она.
— Как хочешь.
— Нет, ты прав. Я не хочу быть… не знаю. — Элис снова вздыхает. — Если у тебя хватило смелости признаться им, что ты гей, то и мне надо…
— Найти смелость и признаться, что ты гетеросексуалка.
Она улыбается.
— Типа того. Смешной ты, малыш.
— Стараюсь.
20
ОТ: hourtohour.notetonote@gmail.com
КОМУ: bluegreen118@gmail.com
ДАТА: 25 декабря, 17:12
ТЕМА: Рождественский кошмар
Блю!
У меня было официально самое эпично странное и ужасное Рождество в жизни, о большей части которого я даже не могу тебе рассказать. И это весьма паршиво. Но да. В общем, ввиду некоторых загадочных обстоятельств, теперь вся моя семья знает, что я гей, а скоро узнает и вся гребаная вселенная. И больше мне тут, наверное, добавить нечего.
Так что теперь твоя очередь меня отвлекать, ладно? Расскажи что-нибудь новенькое о Крошке Зародыше или о пугающих секс-проделках твоих родителей или скажи мне, какой я милый. И не забудь рассказать о том, как ты переел индейки и теперь тебя мутит. Ты в курсе, что я не встречал раньше человека, который говорил бы «меня мутит» вместо «меня блевать тянет»? Я загуглил, твой вариант более литературный. Разумеется.
И, да, я знаю, что завтра ты уезжаешь в Саванну, но молюсь, чтобы у твоего папы был интернет, а то мое сердце не выдержит недельного ожидания письма. Оставь мне свой номер, чтобы я мог тебе писать. Уверяю, эсэмэски я тоже пишу относительно грамотно.
Что ж, счастливого Рождества, Блю. Серьезно. Надеюсь, тебя сегодня оставят в покое, ибо, кажется, ты СЛИШКОМ много времени проводишь с семьей. Может, в следующем году мы улизнем и проведем Рождество вместе — далеко, где родственники нас не достанут.
