Тут Офелия наконец поняла, что странные личности на трибуне – Генеалогисты собственной персоной. Эти люди очень мало соответствовали тому образу, который сложился у Офелии. Если приглядеться, они оказались не так уж и юны, однако походка и яркий макияж свидетельствовали об их бодрости и моложавости. Сверкающие, как солнце, одежды затмевали наряды Елены, Поллукса и всех прочих Лордов, собравшихся на эстраде, словно именно эти двое являлись подлинными Духами Семьи Вавилона. Даже Леди Септима взирала на них с таким глубочайшим почтением, какого Офелия за ней никогда не замечала. Генеалогисты не хотели сравняться с Богом: они уже считали себя богами.
Заключив с ними союз, Торн действительно играл с огнем.
– Сегодня великий день для нашего города! – зазвучал проникновенный женский голос, усиленный микрофоном. – Мы отмечаем двойное событие: появление нового каталога и новых виртуозов.
– Мы присутствуем при смыкании прошлого и будущего, – немедленно подхватил мужской голос. – Модернизация справочной техники поставлена на службу наследию наших предков.
– Здесь, в Мемориале, человек и машина, – продолжал Генеалогист, в то время как Генеалогистка величественным жестом указывала на роботов, – перешли на новый, небывалый прежде уровень сотрудничества. Мы должны распространить такую модель на весь Вавилон!
– Для этого нам нужны просвещенные и компетентные граждане, – подхватила женщина, благосклонно оглядывая выстроившиеся в шеренги подразделения курсантов-виртуозов. – Нам нужны граждане закалки профессора Лазаруса, почтившего нас сегодня своим присутствием; когда-то он был одним из вас. Нам нужны такие граждане, как вы, Крестница Елены! – вперила она взгляд в Элизабет. – Ваша работа над созданием базы данных является поистине выдающейся. Подойдите, предвестница! Поднимитесь на эстраду и получите вашу степень виртуоза, которая навсегда дарует вам звание гражданки нашего Вавилона!
Судя по всему, женщина упивалась собственной речью, что вызвало у Офелии пренебрежительную усмешку. Элизабет, красная, как вареный рак, поднялась на эстраду.
Офелию удивило, что Генеалогисты ни словом не обмолвились о Торне. Ведь именно он являлся инициатором упомянутого проекта. Интересно, они хотели сохранить в тайне личность Лорда Генри или просто еще не получили от него желаемой книги и поэтому не считали нужным благодарить?
Офелия перевела взгляд на балкон, где сидел Лазарус, как раз в ту минуту, когда тот приказал своему роботу-слуге сфотографировать трибуну.
– Благодарю, предвестница! – продолжили Генеалогисты в один голос. – Ваше продвижение доказывает, что Вавилон – идеальный город, где не только потомки двадцати одного Духа Семьи, но и те, кто не является их отпрысками, могут работать вместе ради построения лучшего из миров! И в знак нашей признательности примите этот приз за совершенство. Идите сюда, Крестница Елены, присоединяйтесь к нам!
Элизабет, стоявшая на эстраде, теперь поднялась на сверкавшую золотом трибуну, где раззолоченные Генеалогисты протянули ей столь же раззолоченный приз. Стоя между ними, предвестница крепко сжимала в руках вожделенную награду. Уже не в первый раз Офелия с удивлением замечала, что под маской бесстрастия Элизабет скрывается ранимая натура. Поэтому, когда Генеалогисты легонько, но настойчиво подтолкнули аспирантку к микрофону, Офелия невольно пожалела свою бывшую руководительницу.
– Э‑э-э… Да, я… Нам нужна была именно система управления… стандартный язык… алгоритм … ну, и все в таком роде. Это всего лишь простая справочная программа. Немного напоминает… похожа на память. Нашу всеобщую память. Самое важное – это отправные данные. Я бы ничего не сумела сделать без наших групп чтения и Лорда Генри…
– И снова браво, гражданка! – поздравили ее Генеалогисты с сияющими улыбками. – Можете занять свое место.
«Нет, это не простая забывчивость, – думала Офелия, пока Элизабет, пряча лицо за своей наградой, спускалась с трибуны. – Они сознательно не упомянули Торна».
Она снова поискала его глазами среди сотрудников Мемориала, но так и не нашла.
– Мы продолжаем присуждение степеней. К сожалению, среди присутствующих здесь курсантов счастливых избранников не так много. Согласно традиции, в каждой группе степень виртуоза получает только один Крестник Елены и один Сын Поллукса. Поверьте, выбор дался нам нелегко. Светлейшие Лорды и, разумеется, леди Елена и лорд Поллукс внимательно изучили каждое личное дело. Те, кто сейчас услышит свое имя, поднимутся к нам и получат степень. Группа писцов: Корнелия и Эразм!
Два курсанта вышли из рядов и направились к эстраде. Их сияющие лица никак не вязались с завистливым выражением лиц остальных студентов, которые, делая вид, что аплодируют, лишь слегка соединяли ладони.
По мере того как Генеалогисты вызывали курсантов, напряжение, охватившее Офелию, нарастало. Вот он, решающий момент. Через несколько минут она или станет виртуозом и сможет продолжать появляться на людях рядом с Торном, или снова окажется безымянной личностью, перед которой закроются все двери Вавилона.
Ожидая решения своей судьбы, девушка разглядывала товарищей, вспоминая те несколько месяцев, что провела вместе с ними. Дзен так волновалась, что ее форма то съеживалась, то расширялась, то облегала ее изящное тело восточной куклы, то повисала на нем мешком. Прорицатели мрачно разглядывали носки своих сапог. Неужели им уже известно, кто получит желанную степень? И хотя Офелия считала, что больше не захочет их видеть и уж точно не будет по ним скучать, ей стало немного грустно. Она вспомнила Медиану, оставленную на скамейке в Наблюдательном центре девиаций, где та, поникнув, сидела перед витражом. Несмотря на склонность прорицательницы к тиранству, сегодня она должна была бы находиться здесь, в их рядах.
– Группа предвестников! – наконец выкрикнули Генеалогисты. – Октавио и Дзен!
Услышав эти имена, Офелия даже бровью не повела. Все ее чувства внезапно куда-то улетучились. Ей казалось, что она смотрит на происходящее со стороны. Вот она видит Дзен, которая с трудом сдерживает возглас радости. Вот аплодирует вместе с остальными. Следит, как Дзен смущенно поднимается на эстраду рядом с Октавио.
Серьезная и трудолюбивая, Дзен на протяжении многих месяцев без устали оттачивала свое семейное свойство. Ее способность уменьшать и увеличивать непрочные документы, не повреждая их, разумеется, позволит Мемориалу улучшить хранение и оборот информации.
Она честно заслужила новый галун.
Но тогда почему Офелия не могла смириться со своим поражением? Почему злорадная улыбка, притаившаяся в уголках рта стоявшей на эстраде Леди Септимы, приводила ее в ярость?
Потому что Дзен не обладала характером настоящей предвестницы. Она не отличалась любознательностью. Не считала нужным докапываться до истины. Но главное, ей эта степень была нужна гораздо меньше, чем Офелии.
Неприятно удивившись собственным рассуждениям, девушка тотчас спросила себя: «А что я о ней знаю? Мы ведь никогда толком даже не разговаривали».
