– Я вас предупредил. Я запрещаю вам повторять те слова, что вы произнесли.
Голос звучал по-прежнему сурово, но властная интонация, похоже, давала сбой. Офелия чувствовала, как его ладони обжигают ей щеки. А ее собственное сердце билось так сильно, словно хотело выскочить из груди. Без сомнения, Торн – самый загадочный человек, которого она когда-либо встречала, но именно рядом с ним в ней начинала бурлить жизнь.
– Я вас люблю, – упрямо повторила она. – Я должна была сказать вам это, когда вы спросили, что привело меня на Вавилон. Должна была говорить каждый раз, когда вы спрашивали, не хочу ли я вам что-то рассказать. Разумеется, я стремлюсь раскрыть тайну Бога, хочу сама распоряжаться собственной жизнью, но… вы часть моей жизни. Я считала вас эгоистом и не пыталась поставить себя на ваше место. За это я прошу у вас прощения.
Офелия хотела, чтобы голос ее звучал сурово, но сама же и услышала, как в нем появились предательские нотки сострадания. Торн так широко раскрыл глаза, что шрам на его брови растянулся, кажется, до бесконечности.
– И все же я настаиваю, – угрюмо произнес он, еще сильнее сжимая ее лицо. – Никогда не приближайтесь ко мне со спины. Не делайте резких движений, которые я не могу заранее предвидеть, а лучше всего – громко предупреждайте меня о своем приближении.
– Вы больше не управляете своими когтями?
Ноздри Торна расширились, губы вытянулись в ниточку. Лицо еще больше заострилось.
– Я могу сдержать их, если они не рассматривают вас как угрозу. Вам совершенно необходимо соблюдать мои предписания, чтобы не пробуждать в них защитный рефлекс. И запомните главное: не нужно докучать мне.
– Но как это произошло? – удивилась Офелия. – Неужели после соединения с моим анимизмом ваше семейное свойство стало проявляться бесконтрольно?
Брови Торна дернулись.
– Вас это пугает?
Мгновенно Офелия поняла, что потеря контроля для него более унизительна, нежели его физический недуг. В прошлый раз Торн воспользовался своими когтями против нее не сознательно. Все произошло помимо его воли.
И девушка пообещала себе никогда ему об этом не напоминать.
– Нет, не пугает, – ответила она, глядя ему прямо в глаза. – Теперь, когда вы меня предупредили, я буду осторожна.
Торн смотрел на нее тяжелым безжалостным взглядом. Внезапно Офелия остро, болезненно ощутила пустоту, мучившую ее все эти три года. И содрогнулась. Она не боялась – больше не боялась.
Неожиданно Торн ее отпустил. Его руки безжизненно упали и повисли вдоль тела.
Он откашлялся.
– Я… Мой ящик с инструментами стоит в комнате отдыха под кроватью. Вы можете его принести? Я должен найти новый проектор для микрофильмов и продолжить работу, но для этого, – объяснил он с кривой усмешкой, пытаясь согнуть ногу в колене, – мне прежде всего нужно исправить ножной аппарат.
Офелия почувствовала себя оскорбленной.
– Неужели все так срочно?
Впервые за целую вечность она заметила, что губы Торна слегка подрагивают. Девушка не могла понять почему. К ее удивлению, Торн вынул из кармашка старые часы, открыл их, и те, показав время, захлопнулись сами собой.
– Нет, время еще есть, даже немного больше, чем я думал. Однако до конца церемонии присвоения степеней мне необходимо найти книгу, которую требуют от меня Генеалогисты. Если я не уложусь в срок и не найду ее, Лорд Генри исчезнет из круговорота жизни. Так, может, вы все же принесете мне ящик с инструментами? – спросил он, снова вытаскивая часы.
Офелия недоверчиво взглянула на Торна.
– Лорд Генри исчезнет из круговорота жизни, – глухо повторила она. – А Лорд Генри – это вы.
– Всего лишь образ, которым меня наделили Генеалогисты. Но в любой момент они могут его отнять и выдать меня Богу или кому-нибудь похуже. Если к утру я не доставлю им книгу, они сделают это без малейших колебаний. Так что, пожалуйста, принесите мой ящик с инструментами.
– Вы с самого начала знали, что время ваших поисков ограничено, и ничего мне не сказали?
– Чтобы не помешать работе.
Офелия не понимала, как Торн согласился на такое условие Генеалогистов. Впрочем, он действительно обладал способностью все ставить с ног на голову. Еще мгновение назад она боролась с желанием броситься ему в объятия; теперь она больше всего хотела дать ему пощечину.
– Но почему вы связались с такими людьми? Почему вы все время подвергаете себя опасности?
Опираясь на шкаф, Торн с трудом поднялся. Увидев вокруг россыпь бумаг, металлических обломков и осколков стекла, он вздрогнул и начал проверять, на месте ли пуговицы на манжетах и застегнут ли воротник рубашки, словно царивший вокруг беспорядок мог оказаться заразным и перекинуться на него.
– Потому что я вправе ставить на кон только собственную жизнь. Мой ящик с инструментами, пожалуйста. И, раз уж вы здесь, передайте мне пузырек со спиртом для дезинфекции.
– Но почему?! – нетерпеливо воскликнула Офелия. – Почему вы считаете себя обязанным постоянно бросать вызов превосходящим вас силам? Только не говорите мне снова о чувстве долга. В этом мире вы никому ничего не должны. Этот мир – что хорошего он сделал для вас?!
Привычно нахмуренное лицо Торна внезапно разгладилось. Осталась только глубокая морщина, прорезавшая его лоб.
– Вы думаете, я делаю это ради мира?
Если судить по сжатым челюстям и жесткому взгляду, Торн вновь напрягся. Внезапно Офелия поняла, что его целеустремленностью всегда двигала холодная ярость.
– Бог сказал, что не выпустит вас из виду, – отрывисто прошептал он. – Сказал в моем присутствии. Я отвратительный муж, но я никому, а тем более Ему, не позволю преследовать мою жену. Я не могу вырвать вас у Бога, но могу вырвать Его у вас. Именно это я и собираюсь сделать, как только вы наконец решитесь принести мне этот проклятый ящик с инструментами. Если книга, где раскрывается секрет Бога, существует, я ее найду.
Выдержав направленный на нее в упор взгляд Торна, Офелия встала и пошла в комнату отдыха.
– Почините свой аппарат и забудьте о микрофильмах, – сказала она, возвращаясь и протягивая ему ящик. – Я знаю, где находится книга.
Шарф
Протискиваясь сквозь толпу, Офелия двигалась против течения. Она первой покинула Секретариум: в Мемориале еще толпился народ, а она не хотела показываться на улице вместе с Торном, чтобы не привлекать излишнего внимания. Посетители, пришедшие на церемонию, последовали за Генеалогистами через залы, где выставлялись коллекции. Так как все гости почтительно молчали, то голоса золотой пары, несмотря на огромную площадь хранилища, одинаково громко звучали в любом конце атриума. Меценаты по очереди задавали мемориалистам вопросы относительно устройства нового каталога. Праздник присуждения степеней перешел в настоящую инспекцию.
