– Следи, пожалуйста, за тем, чтобы им доставалось сполна. Хоть сельдь, хоть паста. Что угодно, мне все равно. Про это я бы хотел слышать от негодяя Маркуса в последнюю очередь. У нас и так с ним обоюдное непонимание.
– Да, шеф.
– И вот еще что, – вдруг вспоминает он. – Дон Роджас мне сообщил, что нашел сломанную сковороду в уличном баке. Есть предположения?
– Есть… – смущенно протягиваешь ты, понимая, о какой сковороде идет речь. – Без ручки которая?
– И ты ее выкинул?
– Да, я подумал, что…
– А если у тебя девушка заболеет и лишится ручки, ты то же самое подумаешь?
– Навряд ли…
– Ну же, друг, – продолжает он, – если хочешь действительно зарабатывать, используй голову, чтобы не только шляпу носить.
– Да, шеф, – виновато соглашаешься ты, – простите, учту.
– Ну ладно, парень, – улыбается он. – Не переживай только, а лучше отдохни хорошенько. Еще раз говорю, – повторяет он, хлопая тебя по открытой ладони, – ты отлично справился с рыбой.
– Благодарю, шеф, – радостно киваешь в ответ.
– Увидимся, – простившись, он уходит.
Проводив шефа Брайана и чувствуя приближение вечера, ты воспользовался свободной минуткой перевести дух и, сидя в офисе, собраться с мыслями о делах на завтрашний день. Ланч всегда так не к месту, к тому же тот еще сплошной завал. Туристы могут заявиться прямо с самого утра, а вечерние посетители обязательно засидятся в ночь. И никто из них не любит ждать, так что придется молниеносно трудиться. Последует еще один спуск лавины заказов человек на триста как минимум. Рабочая смена в пятницу длится семь часов, а днем в субботу всего пять, что еще критичней при таком количестве публики, так как означает один заказ в минуту. Невероятно важно быть прекрасно к этому готовым, приняв меры заранее, чтобы не оплошать.
Обычно Роджелио и Брианна начинают заготавливать мизанплас для субботнего ланча еще в пятницу, покрывая самые трудоемкие процессы и оставляя на тебя сиюминутные, к примеру голландский соус или вареные яйца, на следующий день. Однако при таком ажиотаже, какой был сегодня, они многого не успевают, будучи брошенными на снабжение для поточной линии. В таких случаях ты просишь их оставлять перечисление выполненного, чтобы знать свои обязанности на утро. Ты снимаешь со стены планшет с запиской следующего содержания:
Шеф,
Начищенный и оформленный картофель в холодильнике, яйца сварены и очищены, бекон нашинкован и выложен на подносе.
С утра все вместе закончим. Мы тебя любим, шеф.
Роджас и Бри
Итак, они успели сварить и очистить яйца, собрать поднос нашинкованного бекона и заготовить картофель нужной формы. Конечно, есть еще неотложные дела: нарезать мохаму, запустить процесс изготовления утки конфи, приготовить пюре из кинзы и травяной йогурт, но в целом сойдет, так как большую часть от объема работы они все же выполнили. Так или иначе, завтра утром они выйдут в шесть часов на смену, и у них будет время до десяти все доделать.
«Этого должно быть достаточно», – про себя надеешься ты.
Вдруг неожиданно в нижнем правом углу оставленной записки ты замечаешь нарисованную стрелку, переворачиваешь листок и обнаруживаешь еще одно адресованное тебе послание. Состоит оно из одной лишь картинки – высокохудожественно изображенный мужской половой орган, дополненный парочкой мохнатых тестикул. Над ним повисло диалоговое окошко облачной формы с начертанными внутри убористым шрифтом словами: «Мужайся, наконец, и выпей со мной сегодня вечером, трус». Послание никем не подписано, за исключением огромного имени Стефана поверх рисунка.
Времени уже без десяти полночь, и ты понимаешь, что времени на сон остается все меньше и меньше.
«Слишком много всего надо успеть завтра к десяти», – думаешь ты. – Уже так поздно, чтобы встречаться с Верой. Она явно будет негодовать».
Ты достаешь свой телефон, чтобы отправить ей сообщение:
Привет, детка. Сегодня сплошное безумие. Работал на линии. Раффи выпал, позже объясню. Дико извиняюсь. Выпьем? Пожалуйста.
Искренне надеешься, что и это свидание не пропадет. В свете минувших событий пару стаканчиков в компании с Верой тебя бы спасли.
Ты ожидаешь от нее ответного сообщения, и в этот момент в двери появляется фигура Хусейна.
– Шеф, – заявляет он, – нужна ваша помощь на линии.
– Ну, Хусейн, – защищаешься ты. – Знаешь же, как там что. Я здесь с девяти утра торчу, парень.
– Не мне, шеф, – продолжает он, – а Дону Хуану. Ему бы с рыбой помочь.
– А-а-а… Что, есть заказы?
– Да, шеф, уйма заказов.
– Вот ведь незадача! – в сердцах восклицаешь ты.
У Уоррена на поточной линии творится натуральный завал. В твое отсутствие со стороны рыбного гриля выросла просто целая гора талонов. Уоррен старается изо всех сил, но одному ему приходится туго. Выглядит он абсолютно растерянным. На плите томятся гарниры, а он сам предпринимает слабые попытки в приготовлении рыбы, но одному с этим всем ему явно не справиться. В момент твоего появления он занят тем, что неумело обрабатывает вином крыло ската. Масло, налитое в сковороду, уже потемнело, но крыло совсем не обжарилось, сохранив бледно-белый цвет с черными вкраплениями пригоревшего жира. Рядом на подносе лежат вскрытые, только что из холодильника, заготовки. На жарочной поверхности стоит кастрюля, в которой громко бурлит соус, брызгаясь во все стороны. Как говорится, лес рубят, щепки летят.
– Как дела, дружище? – улыбаешься ты, похлопывая Уоррена по плечу. – Справляешься?
– Да, шеф, – отзывается он. – Пришло вот пару заказов.
Его уши ярко-красного цвета чуть ли не горят, а по сморщенному лбу тянутся струйки пота, застилая глаза. Он часто моргает, хлопая длинными светлыми ресницами, но не отрывает взгляда от плиты. Выкладываясь на полную, он все равно терпит поражение. Шеф Брайан был, несомненно, прав: Уоррен еще не готов к этой должности.
– Эй, шеф! Прибираемся? – надменно восклицает Хулио, заметив тебя. – Что там у тебя, Хуанита? Всё ли в порядке? Я уже хочу сворачиваться. Ты не готов, детка?
– Да заткнись, Хулио, чертов придурок! – рычит в ответ Уоррен.
– Да, Хулио, остынь, – добавляешь ты, многозначительно взглянув на него. – Не в этот раз.
– Отлично, шеф, – вставляет Хусейн. – Мне нужен заказ от четырнадцатого столика. Они уже столько ждут.
– Черт побери, Хусейн, дай нам время, – уже сам заводишься ты. – Да что с вами всеми такое? Мы тут вроде не в игрушки играем!
Ты бросаешь на жарочную поверхность чистые сковородки.
– Ну что, Уоррен, давай сделаем это, – заявляешь ты. – Я и ты. Их не слушай, это касается только нас с тобой.
– Да, шеф! – ликующе восклицает он. – Спасибо вам.
