Смерть у Пратчетта – довольно симпатичный персонаж. Грустный, но не злой и не враждебный. В некотором смысле даже жизнеутверждающий. Он непринужденно беседует о том, что мы чаще всего обсуждать не желаем, нарушает табу и поднимает повествование на более философский уровень (немного напоминает рассуждения самого Пратчетта об эвтаназии).
Главная книга о Смерти – «Мрачный жнец». Если в «Эрике» у него случается что-то вроде кризиса среднего возраста, то парой книг позже он возвращается к своему древнему занятию, и это определенным образом успокаивает читателя. Предсказуемость мира вообще приятна. Именно благодаря ей (и вездесущему Богу) большинство людей остается в своем уме. Вера в Бога очень важна для многих. Из нее черпают силу, она служит путеводной звездой, а заодно и мерилом семейной жизни. Во многих местах вера еще и объединяет людей. Они делят друг с другом все хорошее и все плохое, справляются с трудностями и находят смысл в своем существовании.
Есть разные виды веры и верований.
Мы знаем, что Пратчетт не верит в Господа, но при этом населяет свои миры множеством богов и разных «создателей» (иногда это люди, как мы видим по его научно-фантастическим романам).
Это его постоянная тема.
«Ну, скоро сюда заявятся боги. Они с переездом никогда не тянут… Сначала, конечно, они проявляют норов, но быстро обвыкаются».
«Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар»
Вернемся ненадолго к Мору. Как и Эск, Эрик, Тиффани Болит, Мор оказывается на перепутье и вынужден решать, верен ли его карьерный выбор. Он познает себя и понимает, что королева – не та, кого он искал. Зато он находит верный путь. И это основное, о чем пишет Пратчетт. Не столько о познании себя, сколько о возможности что-то изменить после этого. О том, чего ему не хватало в юности. В следующих главах мы поговорим о Тиффани Болит в этом контексте и увидим, что с Мау из «Народа» дело обстоит точно так же, но что же вело вперед Мора? Ведь не вера же в высшее существо, живущее на небе. Осознание собственной смертности и того, что у него нет впереди вечности, чтобы наладить свою жизнь. Возможность всего одна, и нужно действовать сейчас. Это несправедливо, но именно юность – то время, когда нужно задуматься о будущем. Это верно и для Плоского мира, и для параллельного мира «Народа». Именно это время лучше всего подходит для самосовершенствования и восхищения миром.
Во многих книгах Терри Пратчетта затрагивается эта тема. Он открывает своим юным читателям целую новую вселенную, в точности как великие романы прошлого.
«Чарльз Бейтс, устрашенный преступлением Сайкса, принялся размышлять о том, не является ли честная жизнь наилучшей. Придя к заключению, что это несомненно так, он покончил со своим прошлым и решил загладить его, принявшись за какой-нибудь другой род деятельности. Сначала ему пришлось тяжело и он терпел большие лишения, но, отличаясь благодушным нравом и преследуя прекрасную цель, в конце концов добился успеха; поработав батраком у фермера и подручным у возчика, он стал теперь самым веселым молодым скотопромышленником во всем Нортхемптоншире».
Чарльз Диккенс, «Приключения Оливера Твиста»
Антракт
Люди ковра
(снова)
«История – это не то, что вы проживаете. Это то, что вы делаете сами. Личность принимает решение. В должное время. И ничто нельзя считать слишком ничтожным, чтобы пренебречь им, потому что это может изменить историю. Изменить можно все».
«Люди ковра»
Где-то к выходу «Мора, ученика Смерти», на волне успеха серии о Плоском мире читатели начали интересоваться ранними работами Пратчетта. «Люди ковра» давно были распроданы, и считалось, что спроса на них больше не будет. Однако он появился. У Пратчетта становилось все больше и больше фанатов. Сначала их было совсем немного, но потом фанаты Плоского мира захотели узнать, что было до «Цвета волшебства».
«Цвет волшебства» в мягкой обложке был очень успешен, как и «Безумная звезда», и следующие десять романов – впечатляющий корпус книг. У них появились фанаты – это часто бывает с научной фантастикой и фэнтези – и оказалось, что нужно снова напечатать ранние работы Пратчетта.
Очевидно было, что «Люди ковра» будут хорошо продаваться, но Пратчетту не нравилась эта идея. Он написал этот роман в семнадцать лет, это была традиционная фэнтези, но теперь-то ему уже исполнилось сорок. Так что он решил, что эта книга должна быть написана двумя людьми: юным Терри Пратчеттом и Терри Пратчеттом постарше. Он пересмотрел ее и переделал так, что она стала больше похожа на романы о Плоском мире, то есть тоже ломала стереотипы жанра. Он признавался, что теперь бы никогда не написал такую книгу, но тем не менее «Люди ковра» были переписаны.
Стала ли эта книга лучше? Стала ли она другой? Когда Джеймс Герберт, знаменитый автор хоррора, переиздавал свой роман «Туман» в середине восьмидесятых, он упомянул в предисловии, что переписывать книгу было бы неверно, потому что она стала бы более гладкой, но менее энергичной. Как мы уже видели, Элджернон Блэквуд говорил, что тело полностью обновляется за семь лет, так что он уже не тот человек, который писал под тем же именем. Я склонен согласиться с ними обоими: переработка ранних вещей может лишить их юношеской энергии и той наивности, которая очаровывала в первый раз.
Читая первое издание «Людей ковра», я чувствую, о чем думал автор, вижу появление первого Плоского мира – это еще не Диск, а только эмбрион, которому придется впитать много жизненного опыта, чтобы превратиться в достойный роман. Иногда возвращаться назад не следует, но вот прагматичные фанаты Пратчетта, которые познакомились с «Людьми ковра» уже в переработанном виде, могут заявить, что я неправ. Может быть, это и так – это вопрос субъективный.
Возможно, дело в ностальгии, но Пратчетт, кажется, сожалеет, что начал писать романы таким юным. Кто-то может быть с ним не согласен, но все же интересно проследить, как Плоский мир вырос из первичного бульона этой книги. Прямо как в альбоме Лу Риду, Пратчетт «рос у всех на глазах», пока писал первые три романа. Потом из них родился «Цвет волшебства». Они создали мир фэнтези, который был ему нужен. Забавно, что он оказался нужен миллионам других людей по всему миру, но для этого ему пришлось избавиться от тяги к научной фантастике.
«Люди ковра» и сейчас кажутся неординарным романом, демонстрирующим раннюю любовь Пратчетта к жанровой литературе. Он хотел создать новую Нарнию, Средиземье, но целиком свое. И когда океан обрушился с края плоского мира в «Страте», этот путь был закончен. Но чтобы понять это, необходимо прочесть оригинальную версию «Людей ковра» и два научно-фантастических романа. Возможно, стоило бы еще прочитать рассказы из «Бакс фри пресс», и лишним это не будет, поскольку именно из них родилась детская серия книг о номах.
Пратчетт как романист развивался постепенно, и переделка «Людей ковра» может помешать за этим проследить.
«Заботливо готовясь в дальний путь,
Я безделушки запер на замок,
Чтоб на мое богатство посягнуть
Незваный гость какой-нибудь не мог»
[36].
Уильям Шекспир, сонет 48
Глава седьмая
Перенаселенный мир
«Мир составляют Восемь Заклинаний. Ринсвинд достаточно хорошо это знал. Также он знал, что они содержатся в книге, называемой Октаво, которая хранится в библиотеке Незримого Университета – в запаянном железном ящике на дне специально вырытой шахты, где ее магическое излучение можно держать под контролем».
