«– Вот их слова: „Не входи в дверь“. – Он немного помолчал. – Ты понимаешь, что это может означать?
– Нет, – ответила Коралина.
Старик пожал плечами»
[46].
Нил Гейман, «Коралина»
Сейчас живет и творит множество великих авторов фэнтези. Неудивительно, что для воплощения своей мечты они пользуются самыми разными средствами. Идеи Нила Геймана и Клайва Баркера становились комиксами, романами, картинами и фильмами. Пратчетт делал то же самое, позволяя ставить свои книги на сцене. Клайв Баркер начинал как драматург, и именно в театре он научился работать с аудиторией. Первыми читателями Пратчетта были дети: одноклассники, а потом юные читатели «Бакс фри пресс». Среди работ Пратчетта можно выделить чисто детские серии, например трилогию о Номах («Угонщики», «Землекопы» и «Крылья») и серию о Тиффани Болит («Маленький свободный народец», «Шляпа, полная неба», «Господин Зима» и «Платье цвета полуночи»), которая постепенно становится слишком мрачной для детей. И на эту сторону творчества Пратчетта тоже нужно обратить внимание.
Глава девятая
Разрушение штампов
«Порой их называют Дворцовой Стражей, иногда – Городскими Стражниками или просто Гвардией. Независимо от названия пылкая фантазия авторов героического фэнтези находит для них одно-единственное и неизменное предназначение, а именно: где-нибудь в районе третьей главы (или на десятой минуте фильма) ворваться в комнату, по очереди атаковать героя и быть уложенными на месте. Хотят они исполнять сию незавидную роль или нет, никто их не спрашивает».
«Стража! Стража!», посвящение
В любом приключенческом фильме, от «Робина Гуда» с Эрролом Флинном, «Красного корсара» и «Огня и стрелы» с Бертом Ланкастером и до «Пиратов Карибского моря» с Джонни Деппом, мы видим одно и то же: толпы безымянных стражников, которых постоянно убивают. Как заметил Пратчетт в вышеприведенной цитате, их никто не спрашивал, хотят ли они вообще быть стражниками. Это просто бессмысленные низшие существа, которые умирают ради зрелищности. Только один раз за всю историю мирового кинематографа показываются последствия этой расправы, в фильме «Остин Пауэрс: Человек-загадка международного масштаба». После появления доктора Зло его солдат убивают всеми возможными способами. А потом мы перемещаемся в их дома и видим, что случилось с их семьями. Да, конечно, это комедия, но ведь большинство приключенческих фильмов предназначено для легкого семейного развлечения и не стоит принимать стражей всерьез… и тут и появляется Пратчетт со своим остросюжетным романом про Стражу.
«Как только исключаешь невозможное, то оставшееся, каким бы невероятным оно ни казалось, становится правдой… А еще этот орангутанг со своей книгой…»
«Стража! Стража!»
В «Страже! Страже!» есть эпизод с дедукцией, где капитан Ваймс вычисляет гнездо дракона. Тут Пратчетт пародирует величайшего детектива всех времен, Шерлока Холмса (посмотрите на цитату выше). Пратчетт никогда не благоговеет перед классиками.
В Анк-Морпорке опасно, особенно по ночам. Поэтому у Ночной стражи существуют свои правила. Например, они не арестовывают воров, особенно членов гильдии. Но Моркоу, новобранец-гном (правда, гном больше шести футов ростом), ничего не знает об этих неписаных правилах, и в результате его действий равновесие в городе нарушается. Очень скоро возникают очень серьезные проблемы, потому что Моркоу пытается работать по закону и не слушает своих наставников из Ночной стражи. Гномы – даже такие высокие – этническое меньшинство, и у них есть свои права.
Создав капитана Сэма Ваймса и его разношерстную команду, Пратчетт насмехается над законом и над несправедливым уничтожением триллионов стражников в книгах и фильмах. Он, как всегда, ломает все клише. Неудивительно, что именно «Стражу!» он хотел видеть экранизированной – просто чтобы стражников не убили через пять минут после начала фильма.
«Анк-Морпорк не возвышался. Скорее, он норовил скрыться, прильнуть к земле, как будто опасаясь, что кто-то украдет ее прямо у него из-под носа. Флагов не было».
«Стража! Стража!»
Эта цитата могла бы принадлежать Иэну Рэнкину, который в одном из своих романов описывает двойственность Эдинбурга. Но нет, она принадлежит Терри Пратчетту и рассказывает об Анк-Морпорке, с его непредсказуемостью и опасностями, неизбежными для большого города. Чтобы сражаться с этими опасностями, Пратчетт селит в городе полицию, действующую после заката, – Ночную стражу. Вот только стража хочет спасти собственную шкуру и не склонна бороться с преступностью. Все равно ее не искоренить, так зачем и стараться? Возможно, инспектору Ребусу Иэна Рэнкина следовало бы мыслить примерно так же. Он никогда не уничтожит преступность полностью, так зачем постоянно рисковать головой? Почему он столько пьет? И почему так же поступает Сэм Ваймс, особенно если учесть, что ему плевать на всякую преступность? В детективных романах Пратчетта много важного – они не просто показывают неизбежность преступности, но и демонстрируют жуткую бюрократию, с которой сталкивают всех, кто хочет изменить что-то к лучшему. И зачем тогда вообще шевелиться, спрашивается?
«– Это вы познакомились с лордом Горносветом Быстроцапом Бураном Четвертым, самым горячим драконом города. Превратить вас в головешки ему раз плюнуть… Я знаю, что у вас сейчас на уме. – В наступившей тишине было отчетливо слышно каждое произнесенное намеренно тихим голосом слово Ваймса. – Вы, должно быть, гадаете, а осталось ли в этой штуковине пламя? По правде сказать, я и сам не так уж в этом уверен…»
[47]
«Стража! Стража!»
Пратчетт – бунтарь. Он не соглашается с общепринятым и разрушает всеобщие представления. Давайте вспомним, что он страдает болезнью Альцгеймера, но борется с ней или хотя бы пытается рассказать о ней людям.
Пратчетт не готов просто принять свою болезнь. Он пользуется своим положением знаменитого писателя, чтобы общество заметило эту болезнь и поняло, что она довольно распространена, но очень мало изучена (в отличие от болезней вроде рака). Он говорит даже об ассистируемом самоубийстве. Это снова проявляется одержимость Пратчетта? Очень может быть, но в данном случае это его личное дело.
«Эдинбург еще спал – впрочем, он спал уже сотни лет. В мощенных булыжником переулках и на винтовых лестницах многоквартирных домов Старого города обитали призраки, но это были призраки эпохи Просвещения, прекрасно образованные и воспитанные»
[48].
Иэн Рэнкин, «Крестики-нолики»
Вот чего у Иэна Рэнкина нет – так это драконов. А у Пратчетта есть. Он утверждает, что драконы исчезли из реального мира и спят где-то, ожидая, пока их призовут обратно.
