В подкрепление этого заключительного вывода несколько дней спустя китайский социолог рассказал нам, как обстоят дела с интернетом в Китае. Пользователи не подключаются прямо к Сети, они обязаны делать это через государственные центры, фильтрующие информацию. Значит, введена цензура. Однако, похоже, цензура в интернете невозможна. Первый пример: правда, что государственные фильтры позволяют тебе, скажем, попасть на сайт А, но не на сайт Б, но всякий опытный пользователь интернета прекрасно знает, что, попав на сайт А, он может как-нибудь исхитриться и перейти с А на Б. Кроме того, существует электронная почта: как только ты ее разрешаешь, люди начинают обмениваться новостями. Наконец, существуют chat lines. Судя по всему, на Западе в нем по большей части сидят те, кому некуда девать время и нечего сказать, а в Китае все наоборот: там люди в чатах спорят о политике, что в других местах невозможно.
Впрочем, бессилие государства перед Сетью еще больше. Сетевые бюрократы даже не понимают, что именно нужно блокировать. Якобы некоторое время назад им позвонили из New York Times, возмущенные тем, что их частично блокируют, а сайт Washington Post нет. Бюрократы пообещали проверить и на следующий день ответили, что беспокоиться не о чем: они заблокировали и сайт Washington Post. Но это так, байки. Дело в том, что, например (если я ничего не путаю), попасть на сайт CBS нельзя, а на сайт ABC можно. Я спросил у приятеля-китайца почему, и он ответил, что разумного объяснения нет, бюрократам надо показать, что они чем-то заняты, жертв они выбирают почти наугад. Вывод: в битве между китайскими властями и интернетом поражение потерпят власти.
Хоть иногда узнаешь хорошие новости.
Чудная игра
Если новоявленный Гумберт Гумберт, знаменитый персонаж «Лолиты», в наши дни увезет из дома девочку, мы будем знать о нем всё. Навигатор его автомобиля сообщит, где он находится и куда направляется; кредитные карты расскажут, в каком мотеле он остановился и сколько номеров оплатил – один или два; видеокамеры в супермаркете зафиксируют, что он покупает не газету, а порножурнал, а если он купит газету – мы узнаем, каковы его политические взгляды; если в супермаркете он купит Барби, мы поймем, что его спутница несовершеннолетняя; если зайдет на педофильский сайт в интернете, мы сделаем соответствующие выводы. Даже если Гумберт Гумберт пока что не совершил преступления, мы решим, что у него опасные склонности и лучше его задержать. Ну а если девочка – его племянница, если фантазии все же не подтолкнут его к преступным деяниям… что поделать: лучше посадить за решетку еще одного невиновного, чем оставить опасную для общества дрейфующую мину.
Все это вполне реально. Фурио Коломбо
[114] в книге Privacy (Rizzoli, 2001) добавляет лишь малую толику фантастики, воображая устройство, следящее не только за поведением, но и за мыслями. На этом изобретении основана идеология предотвращения преступлений – высшее благо, и вот тут-то игра и завершена: по сравнению с тем, с чем мы столкнемся, «1984» Оруэлла – книга со счастливым концом.
Вы можете сами прочитать Коломбо и подумать, насколько мы близки к нарисованному им будущему. Мне же его книга помогает придумать игру, находящуюся посередине между сегодняшней реальностью и будущим у Коломбо.
Игра называется «Братья Италии»
[115] (формат можно экспортировать в другие страны) и представляет собой усовершенствованный вариант «Большого Брата»
[116]. Разместив установленные в супермаркетах системы слежения по всему городу, на всех улицах и во всех общественных заведениях (а может, и в частных жилищах), мы подарим зрителям возможность, вместо того чтобы сидеть перед телевизором и следить за горсткой людей, оказавшихся в искусственно созданной ситуации, наблюдать каждый час, каждую минуту за повседневной жизнью всех остальных граждан – как они ходят по улице, совершают покупки, занимаются любовью, работают, ругаются с теми, кто поцарапает им автомобиль. Вот было бы здорово, реальность оказалась бы куда увлекательнее вымысла, присущая каждому из нас тяга к вуайеризму и сплетням была бы наконец-то окончательно удовлетворена.
Я понимаю, что это создало бы ряд проблем. Кто смотрит, а кто действует? Поначалу смотрел бы тот, у кого много свободного времени, а тот, кто занят, действовал бы и устраивал представление. Далее можно предположить, что кто-нибудь, чтобы не быть увиденным, решит остаться дома и смотреть на других. Однако система позволит следить и за частной жизнью смотрящего: в крайнем случае шестьдесят миллионов телезрителей увидят в реальном времени шестьдесят миллионов телезрителей и будут следить за выражениями их лиц. Вероятно, поскольку возможность быть увиденным будет цениться все выше, каждый будет делать все возможное, чтобы привлечь внимание. Но кто станет на них смотреть? Каждому понадобится маленькое портативное устройство, чтобы, выполняя действия, следить за тем, как другие выполняют свои действия. Но тогда зрелище сведется к тому, что шестьдесят миллионов человек будут судорожно выполнять действия, глядя на остальных, которые тоже судорожно выполняют действия и спотыкаются на ходу, чтобы иметь возможность действовать и одновременно глядеть в переносной телевизор. В общем, то ли еще будет.
Учебник в роли учителя
Предложение властей (пока что в стадии обсуждения) заменить школьные учебники материалом, взятым непосредственно из интернета (чтобы уменьшить вес школьных портфелей и избавиться от расходов на учебники), встретили по-разному. Издатели и книготорговцы усмотрели в этом смертельную угрозу отрасли, в которой заняты тысячи человек. Хотя я и солидарен с издателями и книготорговцами, нельзя не признать, что на том же основании производители карет, кучера и конюхи могли протестовать против парового двигателя, а ткачи (как это и было на самом деле) – против механических ткацких станков. Пойди История в указанном властями направлении, освободившейся рабочей силе пришлось бы найти иное применение (например, занять на производстве платного контента для интернета).
Второе возражение связано с тем, что тогда нужно дать каждому ученику по компьютеру: вряд ли государство потянет такие расходы, а повесить их на родителей означает заставить их платить куда больше, чем за учебники. С другой стороны, выдай на каждый класс по одному компьютеру, станет невозможным индивидуальный поиск в интернете, составляющий преимущество предлагаемого решения (лучше уж печатать каждое утро в государственной типографии тысячи листовок и раздавать их, как раздают булочки в столовой для бездомных). Зато – могут мне возразить – у каждого был бы доступ к компьютеру.
