Куда более тяжкий груз ответственности лежит на европейцах. Народный антисемитизм, подогреваемый антисемитизмом религиозным, хоть и приводил к кровопролитиям, но локальным и спонтанным. Настоящий же «научный» антисемитизм зародился в конце XVIII–XIX веке, причем не в Германии, а почему-то в Италии и в легитимистской Франции. Именно во Франции завоевывают популярность расистские теории об этнических корнях цивилизаций, и во Франции и Италии совместными усилиями разрабатывается теория еврейского заговора, повинного сначала в ужасах Французской революции, а затем и в кознях с целью захвата всего христианского мира. Исторически установлено, что «Протоколы» были сфабрикованы иезуитами-легитимистами при участии французских и российских секретных служб, и лишь через какое-то время сперва реакционеры царской России, а потом и нацисты приняли их как бесспорную истину. Даже в интернете в основе большинства арабских антисемитских сайтов лежит все тот же «научный» европейский антисемитизм.
Надо отдать должное господину Фини
[338], который изо всех сил пытается отмежевать давнее прошлое своей политической партии от антисемитизма. Но зайдите в любой специализированный книжный магазин, и рядом с оккультными книгами о Граале вы обнаружите речи Муссолини и «Протоколы». Любопытная смесь, на которой вырос идеолог наших правых, чьи книги непременно найдутся в тех же магазинах, – Эвола
[339].
Разумеется, существуют еще террористические организации, члены которых, не спросясь у Фассино и Д’Алемы
[340], провозглашают себя «коммунистами». Но итальянские левые кровью своей завоевали себе право не отождествляться с этими экстремистскими группировками, встав на защиту Государства от террористического разгула. Это Берлускони валит всех в одну кучу, но, при всей своей политической эффективности, в области культуры он тем не менее авторитетом не считается. Правые уважаемого господина Фини поступили точно так же? Они готовы признать, что Эвола был не просто довольно обаятельным безумцем, небезупречным в научном смысле, но с приятным стилем изложения, а оголтелым антисемитом, не отказавшимся от своих взглядов даже после войны? Кому придется разбирать – и в школах, и в сознании людей взрослых – завалы бреда «научного» антисемитизма, поддержанного достопочтенным Альмиранте
[341] в безумных номерах La difesa della razza
[342]?
Противостоять арабскому терроризму – долг и необходимость. Но при этом надо бороться, хотя бы посредством неустанной разъяснительной работы, с врагами, сидящими у нас дома, – с теми, от кого и пошел арабский антисемитизм.
Кто велел носить паранджу?
По поводу паранджи чего только не было сказано. Проди
[343] озвучил позицию, которая мне кажется весьма обоснованной: если понимать под паранджой своего рода платок, оставляющий лицо открытым, то носите на здоровье все, кто хочет (помимо всего прочего, да простят мне беспристрастное эстетическое суждение, платок облагораживает лицо, и все женщины в нем похожи на мадонн Антонелло да Мессины). Совсем другое дело – все прочие виды паранджи, препятствующие опознанию личности, поскольку это противоречит закону. Конечно, запрет этот сам по себе может вызвать новые споры, ведь тогда следовало бы запретить и карнавальные маски (а как показывает «Заводной апельсин», в смешной маске можно совершать ужасные преступления). Но предположим, что это все к делу не относится.
Если мы встречаемся со знаком каждый раз, когда что-то в определенной мере или отношении подменяет собой нечто другое, то мусульманская паранджа – такое же семиотическое явление, как и униформа, чья изначальная функция состоит не в том, чтобы защищать тело от непогоды, или покрывала монахинь (зачастую тоже весьма изящные). Вот почему паранджа вызывает так много споров, хотя никто и не думал обсуждать платки, которыми в былые времена повязывали голову наши крестьянки, поскольку они лишены какого-либо символизма.
Паранджу критикуют за то, что ее носят, чтобы подчеркнуть свою идентичность. Но подчеркивать идентичность или принадлежность к какой-либо общности не запрещено: этой же цели служат партийный значок, ряса капуцина или оранжевый балахон в сочетании с бритой головой. Интересно, впрочем, обязаны ли мусульманки носить паранджу потому, что так предписывает Коран. Совсем недавно вышел Islam (Electa, 2006) Габриэля Манделя
[344], главы итальянского отделения суфийского братства Халватия, представляющий собой, на мой взгляд, прекрасное введение в историю, теологию, обычаи и нравы мусульманского мира. Там поясняется, что ношение закрывающей лицо и волосы паранджи – это еще доисламский обычай, обусловленный в ряде мест особенностями климата, но не предписанный сурой 24 Корана, которую всегда цитируют в таких случаях, но которая всего лишь призывает прикрывать грудь.
Опасаясь, что перевод Манделя немного, скажем так, модернистски-умеренный, я поискал в интернете Коран в переводе на итальянский Хамзы Пиккардо, изданный под духовным патронажем Союза исламских общин и организаций Италии, и нашел там весь кусок целиком: «Скажи верующим женщинам, чтобы они опускали свои взоры и оберегали свои половые органы. Пусть они не выставляют напоказ своих прикрас, за исключением тех, которые видны, и пусть прикрывают своими покрывалами вырез на груди и не показывают своей красы никому, кроме своих мужей, или своих отцов, или своих свекров, или своих сыновей, или сыновей своих мужей, или своих братьев, или сыновей своих братьев, или сыновей своих сестер, или своих женщин, или невольников, которыми овладели их десницы, или слуг из числа мужчин, лишенных вожделения, или детей, которые не постигли наготы женщин»
[345]. Для очистки совести я сверился даже с Кораном в классическом переводе выдающегося ираниста Алессандро Баузани
[346] (издательство BUR) и там тоже, с небольшими лексическими вариациями, обнаружил предписание: «пусть набрасывают свои покрывала на разрезы на груди»
[347].
