На днях мой друг Франко Ло Пипаро
[535] участвовал в посвященной Аристотелю конференции и привел любопытный факт, что Евклид, основоположник геометрии, никогда не определял прямой угол как угол в девяносто градусов. Если подумать, это была бы самая логичная формулировка, но тем не менее совершенно бесполезная для того, кому слова «угол» или «градусы» ни о чем не говорят. Надеюсь, ни одному ребенку не доведется услышать от своей мамы, что прямой угол обязательно насчитывает девяносто градусов.
Так вот, вернемся к Евклиду: «Когда одна прямая линия пересекается с другой, и образующиеся соседние углы равны друг другу, любой из этих углов – прямой. Вертикальная линия зовется перпендикуляром по отношению ко второй линии».
Теперь понятно? Хочешь знать, что есть прямой угол? Я объясню, как его начертить, то есть расскажу историю, которая поэтапно приведет к построению угла. После чего ты сам все поймешь. Про градусы можно сообщить и позже, сначала надлежит воссоздать эту поразительную встречу двух прямых.
По-моему, крайне поучительный и поэтичный опыт, в котором сближаются два мира: вымысла, где создаются новые вселенные и из них рождаются истории, и реальности, где с помощью историй мы постигаем вселенную.
(Зачем я обо всем этом рассказываю? Да затем, что в самой первой моей «картонке», опубликованной в 1985 году, я пообещал писать обо всем, что взбредет мне в голову, и сегодня взбрело именно это.)
Путешествие к центру Жюля Верна
Во времена моего детства все мальчишки делились на два лагеря: одни боготворили Сальгари
[536], другие – Верна. Сразу признаюсь, тогда я примыкал к первым, но со временем История вынудила меня пересмотреть свои пристрастия. Сальгари – зачитанный до дыр, растасканный на цитаты, обожаемый всеми, кто переболел им в детстве, – молодое поколение оставляет равнодушным (такое создается впечатление). Да и старшее, по правде говоря, тоже: либо перечитываешь его с ностальгией и легкой иронией, либо мучительно продираешься сквозь бесконечные чащи мангровых деревьев, населенные колониями бабирусс
[537].
Зато в этом году во всем мире отмечается столетие со смерти Жюля Верна, и повсюду, в периодической печати, на конференциях, его открывают заново, удивляясь, насколько писательские фантазии опередили свое время. Я сверился с каталогами итальянских издательств и убедился, что Верна у нас переиздают чаще, чем Сальгари, а про его родину и говорить нечего: книги Верна – отдельное направление французской букинистики, в появлении которого наверняка сыграли свою роль небывалой красоты старые фолианты издательства Hetzel, выпущенные в картонном переплете (в Париже, на левом берегу Сены есть по меньшей мере два магазинчика, торгующих исключительно этими роскошными красно-золотыми томами, только цены у них грабительские).
Несмотря на все достоинства Сальгари, надо признать, что чувство юмора у создателя Сандокана оставляет желать лучшего (как, впрочем, и у всех его героев, за исключением Янеса), зато романы Верна всегда читаешь с улыбкой. Взять хотя бы тот упоительный фрагмент из «Михаила Строгова» о сражении под Колыванью, когда корреспондент Daily Telegraph Гарри Блэнт, дабы помешать своему конкуренту Альсиду Жоливе сообщить последние известия в Париж, невозмутимо надиктовывает телеграфисту стихи из Библии, пусть редакции и придется из-за его выходки оплатить счет на несколько тысяч рублей. Жоливе дожидается удобного момента, наконец-то прорывается к конторке и оккупирует ее, цитируя куплеты Беранже. Дальше следует диалог: “– Ого! – воскликнул Гарри Блэнт. – Именно так, – ответил Альсид Жоливе». Ну разве это не мастерство?
Перечитав какое-то время спустя фантазии писателей о будущем, нередко обнаруживаешь, что многие из них в той или иной мере претворились в жизнь, но волей-неволей испытываешь разочарование, ведь реальные изобретения оказались куда удивительнее. А Жюля Верна мы любим за то, что никакая атомная подлодка, даже оснащенная последними достижениями техники, никогда не превзойдет «Наутилус», да и фантастический летательный аппарат Робура-Завоевателя с его многочисленными винтами оставит далеко позади любой дирижабль или аэробус.
Есть еще один повод любить Верна (и благодарить за него надо не только автора, но и издателя) – иллюстрирующие его романы гравюры. Мы, преданные поклонники Сальгари, всегда будем с ностальгией вспоминать чудесные иллюстрации делла Валле, Гамбы и Амато, но они были ближе к живописи, скажем к черно-белому Айецу или (чувствую, этого мне не простят) Рафаэлю. Зато таинственные, волнующие гравюры из книг Верна хочется разглядеть во всех подробностях, вооружившись лупой.
Вот капитан Немо стоит у иллюминатора «Наутилуса» и смотрит на гигантского спрута, летающий корабль Робура ощерился высокотехнологичными мачтами, воздушный шар терпит крушение рядом с Таинственным островом (“– Мы поднимаемся? – Нет! Напротив! Мы опускаемся! – Хуже того, мистер Сайрес: мы падаем!»
[538]), огромный снаряд летит на Луну, путешественники попадают в пещеры в центре Земли… Сцены эти проступают на темном фоне, тонкие черные штрихи перемежаются белесыми пустотами, здешняя вселенная, лишенная красок, распадается на царапины, прожилки, ослепительные в своей нетронутости проблески. Таким мир может воспринимать животное, чья сетчатка устроена совсем иначе, например бык, собака или ящерица, таким мир видится ночью через узкие щели ставен – сумрачный, словно подводное царство. Даже бескрайнее небо выглядит так же: гравер процарапывает его резцом, выскабливает, и солнечные лучи проступают лишь там, где образовалось углубление или поверхность осталась выпуклой.
Как быть, если антикварные издания издательства Hetzel не по карману, а современные не греют душу? Зайдите на сайт Цви Харьеля http://jv.gilead.org.il/, где опубликованы все связанные с Верном новости, календарь посвященных ему мероприятий, полная библиография, антология эссе, фотографии трехсот четырех почтовых марок, выпущенных в разных странах в честь нашего героя, переводы на иврит (господин Цви – настоящий израильтянин, и на сайте есть трогательное посвящение его сыну, умершему в девятнадцать лет). Главная драгоценность – Virtual Library, где собраны полные тексты романов Жюля Верна на разных языках, а в случае с оригинальными французскими изданиями еще и все гравюры, которые можно сохранить себе на компьютер и разглядывать в мельчайших деталях: чем сильнее вы увеличите изображение, тем большее получите удовольствие.
Пространство в форме штопора
Кто-нибудь может меня пожурить, что нельзя писать рецензию на книгу, которая опубликована с твоим предисловием. Рецензия должна быть объективной и чуждой личных интересов, однако «Картонки Минервы» по определению отражают субъективные интересы и пристрастия. Если я написал предисловие, значит, книга мне понравилась, поэтому я и решил о ней рассказать. Речь идет о работе Ренато Джованноли «Элементарно, Витгенштейн!» (Medusa, 2007)
[539], и за озорным названием скрывается глубокий и обстоятельный текст.
