Если человек желает закрыть свою наложницу, он должен созвать пять или шесть соседей и закрыть ее в их присутствии, говоря: «Она – моя жена». После этого она – его жена. Наложница, которая не была закрыта при свидетелях, чей муж не сказал: «Она – моя жена», – не супруга, но наложница.
[1364] (A§ 41)
По-видимому, в случае женитьбы на свободной женщине церемония была несколько иной и включала соглашение с родителями жены. Необходимость родительского согласия четко обозначена в законах Эшнунны:
§ 27 Если человек женится на дочери другого человека без согласия ее отца и матери и более того, не проведет брачный пир и соглашение для (?) ее отца и матери, она не должна жить в его доме даже в течение одного полного года; она не жена.
§ 28 Если он заключит соглашение и устроит брачный пир для (?) ее отца и матери и женится на ней, она его жена.
[1365]
Процитированные законы показывают, что брак был возможен лишь в случае публичной церемонии и юридического договора. Вопреки мнению некоторых авторов секс между мужчиной и женщиной без формального договора и церемонии бракосочетания не делал их автоматически мужем и женой. Вспомним и кодекс Хаммурапи: «Если человек взял жену и не заключил с ней договора, то эта женщина – не жена».
[1366]
Были попытки оспорить существование verba solemnia (т. е. декларации наподобие наших брачных обетов) в типичных ближневосточных брачных церемониях. Однако массив данных показывает «высокую вероятность того, что verba solemnia широко использовались в израильских браках» и на всем древнем Ближнем Востоке.
[1367] Ученые пытаются воссоздать первоначальную (или типичную) устную формулировку в брачных договорах;
[1368] в свете среднеассирийских законов (A§ 41) и особенно параллели с утверж-дениями, касающимися развода в брачных договорах [ср. также Ос 2:4 (СП 2:2)], похоже, что verba solemnia включали фразу «она – моя жена» (ее произносил жених).
Письменные договоры изложены с позиции мужчины но, вполне возможно, женщина также участвовала в устной церемонии.
[1369] В свете многих ближневосточных формулировок развода, произносимых мужчиной и женщиной («она – не моя жена, и я – не ее муж», «он – не мой муж, и я – не его жена»; см. ниже), типичные verba solemnia на ближневосточных свадьбах могли представлять собой позитивный эквивалент формулировок развода. Возможно, жених объявлял: «Я (такой-то) буду твоим мужем, а ты (такая-то) будешь моей женой». Аналогичным образом, жена говорила: «Я (такая-то) буду твоей женой, а ты (такой-то) будешь моим мужем».
[1370] Судя по некоторым данным, к этим словам добавлялась фраза «ныне и навеки»,
[1371] указывавшая на стремление к нерушимости брачного союза. Возможно, на уча-стие жены в утверждении вечности брака намекает и Ос 2:16–22 (СП 2:14–20).
[1372]
Словесные формулировки могли иногда сопровождаться клятвой, утверждавшей брак в присутствии божества. Или они рассматривались как эквивалент клятвы и сами по себе являлись брачными verba solemnia.
[1373] По-видимому, слова Адама в Быт 2:23 – это verba solemnia и даже клятва перед Богом (см. главу 1 и ранее в данной главе). Хугенбергер обсуждает и другие ветхозаветные отрывки, которые могут содержать прямые и косвенные указания на verba solemnia или клятвы при брачной церемонии: Ос 2:4 (СП 2:2); Ос 2:17–19 (СП 2:15–17); Притч 7:4–5 и Песн 2:16; 6:3; 7:11.
[1374]
На основе древних ближневосточных материалов в целом и образного описания брака Израиля/Иудеи с Яхве в частности (Иез 16:8–13) Дэниэл Блок выделяет следующие элементы свадьбы ветхозаветных времен:
[1375]
