– Досточтимый король, я – каноник Мейнхард, из духовного ордена блаженного Августина, имею к тебе нижайшую просьбу.
Владимир кивнул головой и сказал толмачу:
– Пусть священник говорит дальше.
– Под твоей рукой в устье Двины и по берегу моря живут ливы. Они до сих пор обретаются в язычестве, и это наполняет мое сердце печалью. Ведь столько заблудших душ не ведают света истинной христианской веры.
Князь Владимир, усмехнувшись, наклонился вперед:
– Ну, так что же? Мне тоже известно об этом.
Мейнхард сделал еще шаг по направлению к князю:
– Вот это меня и заботит. В пределах твоего королевства до сих пор живут язычники. Это странно для христианского государя.
Владимир заметил:
– У нас забот достаточно. А язычников я не неволю. Главное, чтобы дань исправно платили.
Но Мейнхард, склонив голову, спросил:
– Разве король Полоцка не скорбит о заблудших душах?
– Полно, в чем просьба твоя, святой отец?
– Я прошу милостивого разрешения на проповедь христианского учения среди ливов. Я смиренный монах, и прибыл сюда с единственной целью – ради Господа нашего проповедовать слово Божье.
– Это дело святое и богоугодное. Позволяю тебе, почтенный священник, проповедовать у ливов. Никто не смеет чинить тебе препятствий. Завтра тебе предоставят грамоту с моей печатью.
Мейнхард очень обрадовался разрешению, полученному от князя. Его деятельная натура стремилась поскорее начать дело просвещения в ливском краю. Получив дары и разрешение полоцкого князя, Мейнхард на первом же корабле спустился к устью Двины и начал крестить язычников.
* * *
Энергичный проповедник Мейнхард появился в краю ливов в восьмидесятых годах двенадцатого столетия. По словам Генриха Латвийского, это был «человек достопочтенной жизни, убеленный почтенной сединой»
[26]. На этом основании можно предположить, что Мейнхарду к моменту прибытия в край ливов могло быть около пятидесяти лет. По-видимому, время рождения будущего первого епископа Ливонии следует относить к 1130–1134 годам.
Неизвестно происхождение Мейнхарда, неизвестно также, когда и как он попал в августинский монастырь. По версии Хайнца фон цур Мюлена (Heinz von zur Muhlen), Мейнхард родился в семье бременского министериала
[27]. Со временем он сделался священником ордена блаженного Августина и каноником Зегебергской обители, что в Хольштейне. Видимо, это и повлияло на дальнейшую судьбу Мейнхарда. Монастырь в Зегеберге был основан самим Вицелином Ольденбургским, который чтится католиками как святой. Дух миссионерства не покидал Вицелина, и он жаждал попробовать свои силы на ниве обращения язычников-славян. Не получив благословения от архиепископа Норберта на миссионерскую деятельность, Вицелин отправился в Бремен, где и добился назначения от тамошнего архиепископа. В 1126–1127 годах Вицелин проповедовал слово Божие в местах, населенных вагриями, – народом, принадлежавшим к славянам-ободритам. Зегебергская обитель сделалась центром миссионерства. Историки не сомневаются, что Вицелин стал главным примером в жизни для Мейнхарда. Вдохновленный им, будущий епископ ливов отправился в дальний путь, нести язычникам свет истинной веры.
Ливские земли были уже знакомы немецким торговцам. Во второй половине 12 столетия купцы из города Любека особенно активно начали осваивать путь в Русские земли по Даугаве. Надо думать, что прибывали они к ливам с острова Готланд, где уже в 1163 году немецкая купеческая колония была так велика, что получила привилегию судить своих членов по своим законам. После 1158 года именно Любек выдвинулся на первый план в торговле на Балтике и удивительно быстро захватил в ней ведущие позиции.
Когда в 1285 году главный центр острова Готланд – Висбю перешел под власть шведского короля, абсолютное большинство домовладельцев в городе составляли немцы. Поэтому можно говорить, что Готланд к этому времени сделался главным центром немецкой торговой экспансии.
По свидетельству Арнольда Любекского, первое время Мейнхард жил на Готланде среди немецких торговцев. Здесь он проводил зимы, а весной отправлялся на берега широкой Даугавы к ливам. Поэтому высказываются предположения, будто Мейнхард был священником немецкой торговой колонии, который попал к ливам лишь постольку, поскольку сопровождал купцов в деловых поездках. Но Генрих Латвийский в своей хронике говорит о том, что Мейнхард начал проповедовать и строить церковь в деревне Икескола (Икшкиле), то есть, сразу поселился среди ливов
[28]. Приезд проповедника не был случайностью. Вдохновляемый примером Вицелина, Мейнхард приступил к своей деятельности планомерно и с размахом. Его статус каноника и почтенный возраст говорят против предположения о том, что Мейнхард был священником торговой колонии. Генрих Латвийский подчеркивает, что «просто ради дела Христова… и только для проповеди прибыл он в Ливонию вместе с купцами»
[29].
* * *
О чем в действительности говорил проповедник Мейнхард с полоцким князем, нам не узнать. Но мы можем представить, что все происходило примерно так. Важен сам факт: с появлением первых миссионеров начиналась энергичная и планомерная немецкая колонизация Ливонии. Мейнхард, поселившись среди ливов, обещал построить каменные замки для защиты от вражеских набегов, если все ливы примут крещение. Он пригласил каменотесов и рабочих с Готланда ив 1186 году основал первую христианскую церковь и укрепленный замок в Икшкиле (9). Это была первая каменная постройка в Ливонии.
Но возникает вопрос: «Почему Икшкиле?». Это ливское поселение, деревня, не имевшая особенного значения на большом торговом пути в Русские земли. Возможно, название поселения происходит от ливского «юкси» – «один» и «кюлла» – «деревня». Немцы называли ее – Üxküll. Ближе к устью, ниже по течению реки в районе современной Риги тоже было поселение, которое наверняка гораздо чаще посещалось торговцами. Может быть, Мейхнард действовал тем же образом, что и русские князья, которые при колонизации земель финно-угорских народов – мери и веси строили опорные пункты своей власти также на местах небольших деревень, и никогда не обосновывались в крупных поселениях, с сильным влиянием местной знати.
Так или иначе, имея разрешение Владимира Полоцкого, проповедник в 1184 году построил церковь в Икшкиле и крестил в ней нескольких ливов. Пережив страшную зиму, когда литовские всадники опустошили и разграбили весь ливский край, а сам Мейнхард вынужден был прятаться в лесах, благочестивый миссионер предложил ливам выстроить каменный замок рядом с их деревней, если ливы примут христианство. Он сдержал свое слово. В 1185 году с Готланда прибыли искусные каменщики, которые приступили к созданию первого в истории Ливонии каменного замка. Строился замок, скорее всего, на деньги тех самых немецких купцов, которые привезли Мейнхарда в этот суровый край. Пятую часть денег на постройку дал сам проповедник, так что пятая часть замка принадлежала ему лично. Речь, наверное, идет о немалых деньгах. А кому принадлежали еще 4/5 замка?
