– Хотим подглядеть новые идеи нижнего белья для весенней коллекции, – бросила Трейси на ходу.
Они вошли, оттолкнув черный занавес на входе, предназначенный для того, чтобы никто с улицы не мог увидеть кусочек шоу бесплатно. Трейси едва не стошнило от смешанной вони пота, талька и духов. Мигающие неоновые огни и пульсирующая техно-музыка сразу же вызвали у нее приступ ностальгии по живым рок-музыкантам, играющим на настоящих инструментах, вроде Брюса Спрингстина, «Аэросмит» или «Роллинг стоунз».
Сразу за занавесом стояла крошечная азиатка – волосы обесцвечены добела, только посередине головы тянется одна черная прядь – этакий скунс наоборот, – четырехдюймовые каблуки, фиолетовый лифчик и такие же стринги. «Лейкопластырь и тот больше закрывает», – подумала Трейси. Билетная касса была от женщины справа; по всей видимости, ее задача была служить приманкой, поглядев на которую мужчины соблазнились бы раскошелиться на входной билет.
Кинс нагнулся к уху женщины и заговорил, перекрикивая музыку. Та показала на стойку бара в глубине клуба и тут же улыбнулась и послала ему заигрывающий взгляд. Воробей был недурен собой, хорошо сложен, а из-за моложавого лица никто не давал ему его сорока лет. Он улыбнулся, подмигнул азиатке и пошел мимо билетной кассы в клуб. Трейси за ним.
В «Пинк Паласе» у Авроры сцен и баров было несколько, плюс еще отдельные кабинки с кожаными диванами и даже целые кабинеты, где за отдельную плату танцовщицы давали индивидуальные представления, а заодно оказывали клиентам услуги иного рода, что, по словам Дэррела Нэша, строго запрещалось. Этот клуб был намного меньше – всего одна сцена, а вокруг, как в кабаре, были расставлены столы и стулья. В настоящий момент брюнетка в белых стрингах висела на шесте головой вниз, держась одними ногами, ее кожа блестела, отражая свет прожекторов наверху, музыкальных колонок и вертящегося дискотечного шара. Она изогнула спину назад, причем ее груди торчали вверх, отрицая закон всемирного тяготения, а губами обхватила горлышко бутылки «Будвайзера», поставленной на самый край сцены группой оживленных туристов из Японии. Они дружно закричали и захлопали, когда брюнетка снова вернула своему телу вертикальное положение, продемонстрировав недюжинную крепость позвоночника.
Кинс прошел мимо сцены туда, где бармен в рубашке с галстуком-бабочкой облокотился на стойку, болтая с двумя женщинами: миниатюрной рыженькой и крепко сложенной афроамериканкой. Наряд обеих женщин также перекликался с темой смокинга: черно-белый нагрудник с бабочкой, чулки-сеточки и те же четырехдюймовые каблуки.
Бармен выпрямился.
– Что для вас?
Трейси подумала, что надо иметь ай-кью как у дерева, чтобы с первого взгляда не признать в них копов. Танцовщицы, те явно признали и попятились.
– Можно позвать администратора? – спросил Кинс.
– Кого?
Воробей протянул ему значок.
Бармен кивнул.
– Сейчас вернусь, – сказал он и нырнул за черный занавес позади стойки.
Трейси оглянулась. Группа бизнесменов заталкивала брюнетке в трусы долларовые купюры. Рыжая тем временем отошла к столу, за которым сидел мужчина без компании. Кроссуайт пригляделась к нему. Белый, волосы темные, лет сорока с лишним. Он повернул голову, скользнул по Трейси незаинтересованным взглядом и вернулся к созерцанию программы на сцене.
Бармен вернулся с человеком ближневосточного происхождения, судя по его виду.
– Вы администратор этого клуба? – спросил Кинс.
– Набиль, – ответил тот, пожимая полицейскому руку. – Чем могу быть полезен?
Трейси вспомнила, как Нэш говорил им, что Набиль Котар заменял администратора клуба на Авроре в тот вечер, когда убили Анжелу Шрайбер, и что обычный администратор сказался тогда больным. А это значит, что Котар был одним из тех служащих, кого Рон Мэйуэзер проверял особо, пропустив их через Указатель III, или Федеральный реестр судебных записей национального информационного центра по преступности. Там все было чисто.
Как и Нэш, Котар обладал торсом тяжелоатлета и в одежде предпочитал обтягивающие футболки; сейчас он был в черной, короткие рукава частично открывали татуировку змеи на правом бицепсе. Шею обвивали несколько цепей, одна с массивным золотым крестом. Судя по исходившему от него запаху, он не скупясь поливался то ли одеколоном, то ли дезодорантом.
Трейси повысила голос, чтобы перекричать уже изрядно надоевшую музыку:
– Здесь есть место, где можно поговорить?
Между двумя полукруглыми кабинками Котар вывел их в короткий коридор, а оттуда в комнату с полупрозрачным розовым занавесом. Здесь горел красный свет и так же воняло клубом, как везде, но хотя бы музыка орала не так сильно.
– Как вы здесь работаете? Неужели у вас голова не болит? – спросила Трейси.
Котар пожал плечами:
– Со временем ко всему привыкаешь. Хотите присесть?
При одном взгляде на здешние диваны Трейси хотелось почесаться. А что тут обычно происходило на столе, можно было только представить.
– Мы постоим.
– Вы из-за Ангел?
– Вы работали здесь в тот вечер?
– Администратор заболел. Засада.
– Почему?
– Добираться тяжело. Движение тут хреновое, а парковаться вообще негде.
– Значит, обычно вы работаете в клубе возле Авроры? – уточнил Кинс.
– Да.
– В котором часу вы покинули клуб во вторник вечером? – спросил Воробей.
– Я его закрывал. Значит, в два тридцать – два тридцать пять.
– Вы закрывали, не Нэш? – переспросила Трейси. Нэш как раз говорил им, что клуб в ту ночь закрывал он.
Котар пожал плечами:
– Это работа администратора. Администратором в тот вечер был я.
– Нэш сказал, куда идет?
– Домой, полагаю.
– Он сказал вам, что идет домой?
– Нет.
– А вы куда пошли, когда закрыли клуб? – спросил Кинс.
– Домой.
– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросил он.
– Моя жена.
– Она была дома?
– Да, у нас дочке два года.
– А как ваша жена относится к вашей работе? – спросила Трейси.
Котар пожал плечами:
– Платят нормально. Полная страховка, медицинская со стоматологией, и утром я дома, отвожу дочку в детский сад. Так что все нормально. Люди придают слишком много значения работе в таких местах, как это. На самом деле со временем просто перестаешь замечать.
– А чем занимается ваша жена?
– Работает по утрам в клубе здоровья. Смена начинается в пять тридцать.
– Вероника Уотсон работала здесь вчера вечером? – спросила Трейси.
