– Да, Дэвид. Входи, – сказал Раджпут. – Не беспокойся.
Бэнкстон шагнул в кабинет, и вид у него был не сказать чтобы уверенный. Он поправил очки в тяжелой черной оправе, которые придавали ему некоторое сходство с ученым, несмотря на буйную гриву рыжеватых волос и такую же косматую бороду.
– Дэвид, это детективы из управления полиции Сиэтла, детектив Кроссуайт и детектив Роу. Они хотели бы задать тебе несколько вопросов.
– О чем?
– Мне выйти? – спросил Раджпут.
– Да, пожалуйста, – сказала Трейси. Они поблагодарили Раджпута, пока тот выходил. Кинс закрыл за ним дверь.
В документах Бэнкстона из академии значилось, что он пяти футов одиннадцати дюймов ростом, но рабочие ботинки на толстой подошве прибавляли ему еще несколько дюймов, так что он смотрел Кинсу почти глаза в глаза, а в том было шесть и два
[22]. Синие джинсы провисали под выраженным брюшком, оранжево-черные ремни от спинной скобы для переноски тяжестей напоминали упряжь.
– Присядьте, – сказала Трейси, показывая на один из двух стульев по их сторону стола.
Бэнкстон помешкал, но все же опустился на стул. Трейси развернула свой стул к нему, а Кинс выкатил из-под стола другой стул и поместился на нем сразу за ее спиной.
– Я могу называть вас Дэвид? – спросила Трейси.
– О’кей. – Бэнкстон поерзал, как будто никак не мог найти удобное положение. Робко улыбнулся. – Так в чем дело?
– Мы расследуем смерти трех женщин, произошедшие недавно в Сиэтле. Вы что-нибудь слышали о них, Дэвид?
Бэнкстон наморщил лоб.
– Гм, кажется, читал что-то в газете или, может, видел в новостях…
– То есть вы не уверены, – сказала Трейси.
– Нет, ну я, конечно, о них слышал. Только не помню где.
– А что именно вы читали или слышали? – спросила Трейси. – Просто чтобы я не тратила ваше время, повторяя то, что вы и так уже знаете.
Бэнкстона вдруг заинтересовало какое-то пятнышко на ковре.
– Ну только что их это, убили.
– И все?
Он неуверенно пожал плечами:
– Да, кажется. Ну я не очень-то помню. Вроде они были проститутками?
Кинс сунул руку в карман куртки, достал оттуда фото Николь Хансен, Анжелы Шрайбер и Вероники Уотсон и выложил их на край стола. Бэнкстон подался вперед и приподнял очки, чтобы рассмотреть их. Трейси внимательно вглядывалась в него, ловя малейший признак узнавания в лице Бэнкстона, но его выражение не изменилось.
– Вы узнаете кого-нибудь из женщин на этих фото? – спросил Кинс.
– Нет.
– А их имена – Николь Хансен, Анжела Шрайбер, Вероника Уотсон – они вам что-нибудь говорят?
Бэнкстон покачал головой.
– Нет, – сказал он тихо. – Я не обратил на эту новость большого внимания, понимаете?
Кинс собрал фотографии.
– Хорошо, спасибо. Мы хотим задать вам несколько вопросов о вашей работе.
– Да, конечно.
– Товары, которые вы здесь разгружаете и загружаете, те же самые, которые я могу найти в ближайшем к своему дому магазине «Хоум Депо»?
– Ну более-менее. – Бэнкстон ковырнул кутикулу на пальце, и Трейси обратила внимание на то, что ногти у него подрезаны очень коротко.
– Я вижу, вы работаете без перчаток, – сказал Кинс.
Бэнкстон завел руку куда-то назад, наклонился и вытащил пару черно-желтых рабочих перчаток.
– Я их просто снял.
– То есть обычно вы в перчатках? – настаивал Кинс.
– Обычно да. Но не всегда.
– Когда вы их снимаете?
Бэнкстон сложил губы трубочкой и выдохнул.
– Когда завтракаю, обедаю. Иногда потом забываю надеть, но сразу же вспоминаю, типа: «А, черт, где же мои перчатки?» – И он опять нервно улыбнулся.
– Вчера и в воскресенье вы работали в дневную смену? – спросила Трейси.
Бэнкстон поерзал, откинулся на спинку стула, поглядел в потолок.
– Да, кажется. Иногда дни путаются. Расписание-то меняется. – Та же тревожная улыбка.
– А когда заканчивается дневная смена?
– В полночь.
– И что вы делали после смены?
Плечо дрогнуло.
– Пошел домой.
– Вы женаты, Дэвид? – спросила Трейси.
Настроение Бэнкстона немедленно изменилось. Он выпрямился, напрягся, голос зазвучал агрессивно:
– А вам-то что за дело, женат я или нет?
– Просто интересно, был ли кто-нибудь у вас дома, когда вы туда пришли.
– А, это. Хм, нет, не было.
– То есть живете вы один?
– Она работала.
– Кто, ваша жена?
– Да.
– А кто она? – спросила Трейси.
– Она работает в клининговой компании; убирают дома в центре.
– По ночам? – переспросил Кинс.
– Да.
– А дети у вас есть? – спросила Трейси.
– Дочка.
– С кем она остается, когда вы и ваша жена работаете в ночную смену?
– С тещей.
– Она приезжает к вам? – спросила Трейси.
– Нет, жена завозит дочку к ней по дороге на работу.
– Значит, когда вы пришли домой в ночь с воскресенья на понедельник, там никого не было?
Бэнкстон покачал головой.
– Никого. – И снова выпрямился. – Могу я кое-что спросить?
– Конечно.
– Зачем вы меня об этом спрашиваете?
– Справедливо, – сказал Кинс и посмотрел на Трейси, прежде чем ответить. – Наша лаборатория обнаружила вашу ДНК на фрагменте веревки, найденной на месте преступления.
– Мою ДНК?
– Образец сохранился в компьютерной базе данных с тех пор, как вы служили в армии. Компьютер выдал его в ответ на наш запрос, так что нам ничего не оставалось, кроме как приехать сюда и раскопать все до донышка.
– Какие-нибудь соображения? – спросила Трейси.
Бэнкстон прищурился.
– Наверное, я мог коснуться ее, когда был без перчаток.
Трейси взглянула на Кинса, и они оба кивнули, как бы говоря: «Да, это вполне вероятно», чтобы успокоить Бэнкстона. На самом деле инстинкт подсказывал Кроссуайт обратное. Она сказала:
– Мы надеялись, что сможем определить, куда именно была доставлена та веревка, в какой из магазинов «Хоум Депо».
