Она и Кинс вошли в бар вместе. Кроссуайт подсела к стойке, от Таггарта ее отделял всего один табурет. Еще два табурета слева от него занимала какая-то парочка, и Кинсу пришлось устроиться в конце стойки, рядом с задней дверью.
– Брэдли Таггарт! – окликнула Трейси.
Тот равнодушно взглянул на нее и взял со стойки бутылку с пивом. Глаза у него точно остекленели, одно колено под стойкой так и прыгало. Видимо, он либо срочно нуждался в дозе, либо отходил от последней.
– Кто спрашивает? – Он поднес к губам бутылку. Татуировка в виде разноцветных языков пламени покрывала обе его руки от запястья до локтя. Правый бицепс украшала татуировка: кинжал с каплями крови.
Трейси показала Таггарту свой значок и удостоверение личности. Он фыркнул и продолжал как ни в чем не бывало смотреть мотокросс, но Кроссуайт заметила, как подались вперед его колени, коснулись пола подошвы сапог, и поняла, что он думает дать тягу.
– В конце стойки сидит полицейский, у входа – еще двое, – сказала она.
Таггарт бросил взгляд туда, где теперь уже стоял Кинс.
– И что?
– А то, что я прошу тебя положить обе руки на стойку так, чтобы я их видела.
– Зачем? Я ничего не делаю.
– Ордер на твой арест все еще открыт.
– Фигня.
У Таггарта была привычка запускать в волосы пятерню, как гребень.
– Ты пропустил судебное заседание по обвинению в хранении наркотиков.
– Мой адвокат с этим разобрался.
– Видимо, не до конца. А еще ты нарушил одно из правил своего условного заключения, бросив работу.
– Может, я получше нашел.
– Тогда ты должен сообщить об этом твоему офицеру. Ордер на твой арест еще в силе.
Брэдли поднес бутылку к губам и запрокинул голову.
– Мне нужен адвокат.
– Ты, кажется, говорил, что он у тебя есть.
– Мне нужен другой.
– Об этом ты подумаешь, когда тебя арестуют. Где ты был в последние два дня?
– Горевал.
Да, так мы далеко не уедем.
– Так как же, мистер Таггарт?
Он отставил бутылку и снова взялся за стакан.
– Я еще не закончил пить.
– Значит, не судьба.
Таггарт поставил на стойку стакан с жидкостью так, что стукнуло донышко, и нагло ухмылялся, глядя на нее.
– Может, еще мне погадаешь?
– Охотно. Через эту дверь ты выйдешь в наручниках. Выбирай: будешь идти ногами или ехать задницей по полу, а я буду волочить тебя за собой.
– Эй, думаешь, на тебя управы не найдется? А если я тебя в излишней жестокости обвиню?
– Я прошу – положи руки на стойку так, чтобы я их видела. На тебя открыт ордер на арест. Я имею полное право забрать тебя сейчас.
– Сама будешь меня шмонать, а, офицер? – Он подмигнул. – У меня в штанах есть тепленький стволик.
Она кивнула Кинсу, тот подошел. Таггарт глянул через левое плечо. Вздохнул и отставил бутылку. Демонстративно поднял обе руки в воздух – сдаюсь, мол, – и так шлепнул ладонями о стойку, что люди вокруг завертели головами. Парочка слева тут же смылась от греха подальше. Трейси шагнула негодяю за спину и протянула вперед правую руку. Кольцо наручников замкнулось как раз под серебряным браслетом-змейкой с двумя красными камешками-глазами. Когда она стала заводить руку Таггарта ему за спину, вращающийся табурет повернулся. Левая рука задерживаемого взлетела вверх и цапнула ее промеж ног.
Застигнутая врасплох, Трейси, не думая, заехала ему локтем в лицо, да так, что услышала звук удара кости о кость. Потом схватила его за волосы на затылке и ткнула лицом в стойку. Кинс среагировал сразу, всем телом прижав Таггарта к стойке, а тот начал извиваться под ним и орать:
– Вы все свидетели! Я ничего не сделал! Полицейская жестокость! – Кровь лила у Таггарта из носа, пачкая ему зубы.
– Эй! – Бармен, которого до сих пор нигде не было видно, вдруг возник за стойкой. – Это что, так необходимо?
Трейси сумела завести левую руку Таггарта ему за спину и замкнула наручники. Она вытащила из ножен на бедре арестованного нож, передала его одному из подошедших патрульных офицеров и быстро обхлопала Брэдли на предмет другого оружия.
Ничего не найдя, она скомандовала:
– Вставай.
Она сдернула Таггарта со стула, но тот продолжал упираться. Наступив ботинком на каплю крови, он поскользнулся и плеснул пивом себе под ноги. Прежде чем Трейси или Кинс успели хотя бы протянуть ему руку, он упал, да так, что треснулся затылком о плиточный пол.
– Вот уж это совсем ни к чему, – сказал бармен.
– Дайте мне адвоката, – выл Таггарт с пола. – Вы все свидетели. Полицейская жестокость! – Люди вокруг стали проявлять интерес, оживились, – это уже был дурной знак, – в полицейских полетели упреки и оскорбления. Чувствуя, что ситуация накаляется, Трейси и Кинс подхватили тело под руки и поволокли его, вопящее и сопротивляющееся, через заднюю дверь наружу, к патрульной машине.
Глава 25
По дороге решили везти негодяя в тюрьму округа Кинг – пусть охолонет там, в камере. Судя по тому, как он продолжал вести себя в машине, а затем и во время оформления, Трейси показалось, что процесс должен занять неделю, не меньше. Зато слух о стычке в баре разлетелся по отделу тяжких насильственных почти мгновенно. Билли позвонил ей и сказал, что ее вызывает к себе Ноласко и что голос у него недовольный. Трейси даже не надеялась на понимание со стороны человека, который сам однажды схватил ее за грудь при полной комнате курсантов, демонстрируя им технику обыска охлопыванием. Кинс пошел с ней, хотя вообще-то он не видел, как Таггарт лапнул Трейси, потому что тот как раз отвернул стул. Он видел только ее реакцию.
Жалюзи в кабинете Ноласко были опущены, зато дверь открыта. Он сидел и разговаривал по телефону. При виде них он побагровел, под кожей заходили желваки. Он указал им на два стула. Трейси и Кинс сели.
– Да, сэр, я понял. Да, будет сделано. – Джонни положил трубку. Молча прикрыл ладонью лицо и, не открывая глаз, заговорил: – Пожалуйста, скажите мне, что это не вы только что сломали человеку нос в баре, где было полно народу.
– Подозреваемому, – уточнила Трейси.
Ноласко опустил руки.
– Что?
– Я сломала подозреваемому нос в баре, где было полно народу.
– Ты что, издеваешься надо мной, Кроссуайт? Этот тип орет, что он всех засудит!
– Мы знаем. Мы там были.
– Да, конечно, а ты знаешь, что мы уже получили пять звонков, и ни одного в твою пользу? Свидетели говорят, что ты сначала треснула его мордой об стойку, а потом сделала ему подсечку ногой, так что он грохнулся затылком об пол.
