– Все было не так, капитан, – сказал Кинс. – Этот тип ее лапал.
– Вот пусть она сама это и скажет, Воробей. А у тебя еще будет шанс написать докладную. И ты будешь ее писать, эту докладную, будешь, я тебе гарантирую, потому что иначе управление по связям с общественностью меня затрахает. А сейчас вали отсюда.
– Прошу прощения, капитан, – начал Кинс, – но я могу подтвердить…
– Это моя проблема, Воробей. Мне не нужно твое дерьмовое подтверждение. Если состоится расследование, они просто заявят, что ты повторяешь ее слова, и все. Так что вали отсюда и садись писать докладную.
Кинс встал, глянул на Трейси, повернулся и пошел к выходу.
– И дверь за собой закрой! – крикнул Ноласко ему вслед. Когда дверь закрылась, он продолжил: – Знаешь, кто это был сейчас, по телефону?
– Нет, капитан.
– Мартинес. Сказал мне, что именно сейчас, когда тень от расследования департамента юстиции еще висит над нашими головами, мы выбрали худшее время для подобных происшествий. И что я должен ему ответить?
– Скажите, что Таггарт сопротивлялся аресту.
– Кто такой Таггарт?
– Бойфренд Вероники Уотсон. Его наниматель позвонил нам и сказал, что он сейчас пьет в баре на Пайонир-сквер. Мы его проверили, и оказалось, что ордер на его арест открыт и что он к тому же нарушил правила условного заключения, бросив работу. Я трижды попросила его положить руки на стол. Я сказала ему, что твердо намерена покинуть этот бар вместе с ним и что он либо пойдет сам, в наручниках, либо я поволоку его силой. Он положил руки на стол.
– То есть подчинился.
– Нет.
– Но ты же говоришь, он положил руки.
– Положил, и я надела ему наручник на правое запястье. Тут он развернул свой стул и стал меня лапать.
– Как?
– За промежность.
– У него было оружие?
– Нож.
– Он причинил тебе какой-то физический ущерб?
– Нет, капитан.
– И никто этого не видел.
– Спросите у них.
– Бармен говорит, что видел, как ты приложила этого парня мордой об стойку.
– Бармен пришел уже после того, как Таггарт меня схватил.
– Значит, ты его все-таки приложила.
– Я применила локтевой захват, чтобы обездвижить его.
– А как его голова оказалась на полу?
– Когда мы стянули его со стула, он поскользнулся.
– И никто не успел его подхватить?
– Видимо, нет.
Ноласко взъерошил волосы рукой.
– При всем том, что у нас происходит, ты не могла найти в себе сил контролировать свое настроение?
– Мое настроение тут ни при чем. Он сам спровоцировал конфронтацию. На боку у него висел нож, а еще он сказал мне, что у него пистолет в брюках.
Ноласко подался вперед.
– Неужели?
– Нет.
– Что-нибудь еще?
– Нет, капитан.
Джонни смотрел в упор.
– Знаю я, о чем ты сейчас думаешь.
– Я ничего не думаю, капитан.
– Ты думаешь, что я не буду за тебя задницу рвать.
– Такая мысль мне даже в голову не приходила.
– Ну так и я тебе не спущу.
– Сэр?
– Ты сама напросилась быть старшей в группе по поимке Ковбоя. Так что теперь не отвертишься.
– Я и не пытаюсь отвертеться.
– А когда ты облажаешься, то не сможешь обвинить меня и сказать, что я все это подстроил из-за того, что случилось двадцать лет назад.
Так вот, значит, в чем дело. Вот почему Ноласко сам предложил ее в качестве старшего офицера, вот почему он дал ей не группу, а кожу да кости. Он хотел, чтобы она провалилась. Хотел, чтобы каждое новое убийство, совершенное Ковбоем, легло пятном на ее послужной список.
– Мы закончили? – спросила Трейси.
– Я сообщу в управление, где тебя найти.
* * *
Проходя через отсек, Трейси увидела на своем столе коричневую коробку и удивилась, но тут же, увидев под номером на крышке имя – Бет Стинсон, – все вспомнила. Она взяла коробку, спустилась по лестнице в гараж и сунула ее в кабину своего грузовика. После этого она пошла в Комнату Банди.
Кинс разговаривал по своему настольному аппарату, но положил трубку, едва она вошла.
– Я перезвоню, – сказал он. – Да, я поговорю с ним, как только вернусь домой. Не знаю. Надеюсь, что не слишком поздно.
– Все в порядке? – спросила Трейси, как только Кинс отключился. Судя по тону, он говорил сейчас с Шанной.
– Что?
– Дома. Все нормально?
– У Эрика завал с алгеброй.
– Я думала, у него хорошо с математикой.
– Обычно да. Вот мы и не знаем, в чем тут дело. Может быть, подружку завел. А что у Ноласко?
Она сунула сумку в нижний ящик своего стола.
– Да ничего. Пожевал мою задницу, предупредил, что лед подо мной тонкий. Может, ему репетитора нанять?
– Об этом мы и говорили, но репетитор денег стоит. Адвокатам звонить будешь?
– Не знаю пока.
– Если начнется расследование, тебя должен кто-то представлять.
– У нас уже есть компьютеры? – Она повозила по столу мышкой, и на мониторе всплыл привычный хранитель экрана – летающие окна.
– Трейси?
Может быть, то была ложная гордость, но Трейси не хотелось говорить Кинсу, что Ноласко назначил ее старшей по группе только потому, что желал ей провала и надеялся пустить ее карьеру под откос. Ей нужно было, чтобы Воробей и все остальные верили, что она это заслужила.
– Ноласко пообещал поддержать меня, если что.
Кинс сунул руки в карманы и некоторое время смотрел на нее в упор.
– Это он так сказал?
– Да, он так сказал. – Она дернула плечом. – Сама удивилась.
– А еще что-нибудь он сказал?
– Спрашивал, когда мы уже этого говнюка поймаем.
Глава 26
Моросящий дождь брызгал в ветровое стекло грузовика, когда Трейси выезжала с парковки вскоре после семи вечера. Она решила вернуться домой в человеческое время: ей не терпелось просмотреть материалы по делу Бет Стинсон. Когда она ехала по Западному мосту, морось уже превратилась в нормальный дождь, и ветер морщил воды Эллиот Бей. От его порывов вздрагивал грузовик. Когда она съезжала с моста на Адмирал Уэй, дождь уже хлестал так, что «дворники» еле с ним справлялись.
