Представление окончено.
Он натянул на глаза бейсболку, надел кожаные перчатки поверх латексных, и пошел к двери. Там он отодвинул язычок защелки и вытащил цепочку, все это без единого звука. Медленно потянул на себя дверь, подождал, выглянул. Снаружи никого нет. На крыльце тоже. И на парковке. Он шагнул наружу, быстро повернулся спиной и закрыл дверь, убедившись, что замок щелкнул и встал на место. Он перебросил через плечо ремень спортивной сумки, ощутил дополнительный вес магнитофона, но, стараясь ничем этого не показывать, бесшумно зашагал вдоль боковой стены здания.
Задний фасад дома выходил на соседнюю улицу. Он прошел еще один квартал к югу, намеренно заставляя себя именно идти, а не бежать. Зачем ему спешить, он ведь просто идет со спортивной тренировки. Он повернул налево, потом, почти сразу, направо. Свою машину он припарковал у забора из сетки-рабицы, огораживавшего незастроенный участок. Судя по обозначениям на изгороди, участок продавался и был предназначен под коммерческую застройку. Ну а пока он еще ждет своего владельца, лучше места для парковки не придумаешь – подальше от бессонных и любопытных соседей. Чем дальше он уходил от мотеля, тем спокойнее себя чувствовал, хотя потеть так и не перестал. Ночной воздух приятно холодил кожу и легкие, когда он делал особенно глубокий вдох.
Дверцу машины он сознательно открыл ключом, а не пультом – тот чирикал – и положил сумку на заднее сиденье. Сел за руль, завелся – машина стартовала неслышно, недаром он выбрал гибрид
[26] – и отъехал от обочины. Посреди квартала он включил фары и, как положено, остановился перед знаком остановки прежде, чем повернуть направо.
– Свободный домой, – сказал он и поглядел в зеркальце заднего вида.
В квартале от него с Авроры выехала машина. Он проверил спидометр: двадцать пять миль в час. Он еще раз остановился на углу, снова заглянул в зеркальце и увидел вращающиеся огни, красный и синий.
Сердце как будто с места сорвалось. Кровь застучала в висках. Пот полился ручьями, он ничего не мог с этим поделать. Попытался сосредоточиться.
– Успокойся, – сказал он себе. – Ты к этому готов. Ты репетировал. Ты помнишь свою роль. Главное – не выходить из образа и придерживаться сценария.
Он остановил машину у обочины и смотрел в боковое зеркальце. Офицер, торопливо вышедший из патрульной машины, был один. Хороший знак. Скорее всего, он не успел пропустить его номер через компьютер.
Он опустил окно.
– Что-то случилось, офицер?
– У вас тормозной сигнал горит. – Офицер был еще совсем мальчишка, армейская стрижка обрамляла полудетское лицо. Новичок, наверное; и хорошо, если не дотошный.
– Правда? С какой стороны?
– С правой.
– Разрешите выйти из машины, взглянуть? – Всегда проси разрешения. Будь вежлив.
– Конечно.
Он отстегнул ремень безопасности, вышел на дорогу и направился к заднему бамперу, а сам глядел на сумку на заднем сиденье.
– Хотите, я нажму тормоз, и вы сами увидите? – предложил полицейский.
– Было бы замечательно.
Офицер взялся за дверцу машины, засунул ногу в салон и отпустил педаль.
– Да, вы правы. Горит.
– Машина еще, кажется, новая.
– Да, она у меня недавно, но я купил подержанную. В обеденный перерыв съезжу в мастерскую, пусть подправят. – Он промокнул ручейки пота, которые не переставая текли у него с обоих висков.
– Вы сильно вспотели.
– Я всегда долго остываю после тренажеров.
Он заметил, как взгляд офицера скользнул к сумке на заднем сиденье.
– А где вы здесь тренируетесь в такое позднее время?
– В круглосуточном фитнесе. Тут как раз есть один, за углом. – Он показал на заднее сиденье. – Вот и сумку всегда вожу с собой. – Офицер посветил фонариком в окно задней дверцы. – Правда, сегодня пришлось тренировку сократить. Перед работой заступаю на кошачий патруль.
– Кошачий патруль?
Он шагнул к водительской дверце и нагнулся, чтобы взять с пассажирского кресла небольшую стопку заранее заготовленных листовок. Одну он протянул офицеру.
– У моей дочки потерялся кот, три дня назад, зовут Ангус. Она так его любила. Он спал всегда с ней, на ее одеяле. Хочу сегодня развесить эти листовки по району, хотя и не надеюсь, что мы его найдем. Скорее всего, он попал под машину, но кто знает. Случались вещи и постраннее.
Офицер взглянул на листовку и отдал ее назад.
– Почините сигнал.
– Обязательно. Спасибо вам, офицер. – Он нагнулся, положил листовки обратно в машину и только потом выдохнул.
– Эй?
Он резко выпрямился, оборачиваясь. Полицейский возвращался к нему, и он был уверен, что тот все же потребует с него права и регистрационный номер.
– Да, офицер?
– Дайте мне одну из ваших листовок. У меня двое ребятишек, и они на слезы бы изошли, если бы у них потерялась кошка. Вдруг мне где-нибудь встретится ваш Ангус.
Глава 34
Кинс встал, едва Трейси вошла в Комнату Ковбоя на следующее утро.
– Звонили из УПО, просили меня написать показания. Они снова взялись за дело Таггарта. Ты, кажется, говорила, что Ноласко хочет тебя поддержать?
– Его слова. Но, наверное, провести расследование они все равно обязаны.
– Трейси?
Беннет Ли вошел в комнату с таким видом, как будто опасался, что здесь на его синий в тонкую полосочку костюм может попасть цементная пыль.
– Ты не ответила на мой звонок.
– Извини, Беннет, было немного некогда.
– Понимаю, но шеф требует от меня информацию для прессы, и не позднее сегодняшнего полудня.
– Никакой информации у меня для тебя нет.
– Ноласко говорит, что у тебя есть психологический портрет преступника; он говорит, что ты встречалась с ФБР.
– Да ты, наверное, шутишь, – сказал Кинс.
Трейси закрыла глаза. Она знала, что босс не просто так устроил им этот разговор с Амандой Сантос, хотя и была рада, что поговорила с ней. Если капитан действительно желал ее группе провала, то следующим логичным шагом на пути к нему должен был стать как раз выпуск неполного или ошибочного психологического портрета. К тому же журналисты и публика наверняка истолкуют это как знак того, что полиция уже готова кого-то арестовать. А когда в ближайшее время этого не случится, репортеры накинутся на опергруппу. Хуже того, публикация психологического портрета наверняка погребет их под новой лавиной телефонных звонков с более чем бесполезными подсказками. А они и так уже получили их больше тысячи.
