Трейси подалась к нему. Ее левое плечо болело в том месте, где он ударил ее каблуком. Коленку жгло, лодыжка опухла.
– Дай-ка я объясню тебе суть проблемы, Брэдли. Я собираю информацию. А что делает прокурор? Он решает, на основании собранной мной информации, верит он тебе или нет, и если я пойду к нему и скажу: «Знаешь, раньше этот парень врал, а теперь он говорит чистую правду», он мне ответит так: «В комнате его отпечатки. Он сознался, что был там, алиби у него нет, а теперь он повадился в “Танцы голышом”. Оснований задержать его по обвинению в убийстве у нас достаточно». – Она пожала плечами – движение тут же отозвалось болью в ключице. – Вот почему сейчас ты должен дать мне что-нибудь такое, с чем я пойду к прокурору, Брэдли. Такое, что докажет ему – ты не лжешь.
– Я пройду тест на детекторе лжи, – сказал Таггарт. – Хоть сейчас меня на него сажайте.
– С детектором лжи тоже не все просто, – возразила Трейси. – Адвокат на процессе как начнет сыпать возражениями да ходатайствами, не будешь знать, к чему этот тест и прицепить. Так что ни тебе, ни нам это не поможет.
Таггарт грыз нижнюю губу, ножки его стула продолжали размеренно колотить в пол.
Трейси сделала вид, что смотрит на часы.
– Время идет, Брэдли, а наш Dbr любит по пятницам обедать дома.
– Я злой становлюсь, если не поем. Как там, бишь, это называется, Профессор?
– Гипогликемия
[31].
– Точно.
– Я не могу сказать вам, что я делал, если мы не договоримся, – гнул свое Таггарт.
– Он хочет Большое Хэ, – сказал Вик.
– Чего? – переспросил Таггарт.
– Ты что, в салки никогда не играл? – Итальянец сложил указательные пальцы буквой Х. – Это значит перерыв в игре. Ты «в домике».
Таггарт посмотрел на Трейси так, словно хотел сказать, что Фац чокнулся. И заговорил:
– Ладно, я был в Беллтауне. На одной квартире, забирал продукт. Там был парень, он это, подтвердит, что я был там, только…
– Что за продукт?
– Мет.
– Имя парня? – настаивала Трейси.
– Вот этого я вам не скажу. Он меня убьет.
– Адрес.
– Да ладно тебе.
– Хорошо, предположим, прокурор согласится, – сказала Трейси. – Но у нас еще остается сопротивление аресту и нападение на офицера полиции при исполнении.
– Но ты же можешь поговорить с ним, объяснить, что случилось.
Трейси повернулась к Вику.
– Что ж, скажем прокурору, что он дал важные показания в деле об убийстве. Хуже ему от этого не станет.
Толстяк пожал могучими плечами, и то, что можно было назвать его шеей, на миг утонуло в жиру.
– Да нет, пожалуй. Тем более что он, может, и есть убийца.
Глаза Таггарта заметались с одного полицейского на другого.
– Я ее любил, честно. Правду говорю. И не только за то, что она классно сосала. Я вообще не это имел в виду; просто сказал тогда так, чтобы тебя позлить. Ну да, мы дрались. А кто не дерется-то? Но это все равно было здорово: знать, что у тебя кто-то есть. У меня никогда раньше такого не было.
– Трогательно, – сказал Вик. – Прямо Ромео и Джульетта.
– Слушай, ты спрашивала, подкладывал я ее под кого или нет. Так вот, нет. Это правда.
– В каком смысле? – спросила Трейси.
– Ви сама добывала себе клиентов. Я ее не заставлял.
Трейси задумалась. Она не верила, что Таггарт и есть Ковбой, но он мог располагать информацией, которая им пригодилась бы.
– Кто видел, как ты говорил с Вероникой в клубе в тот вечер?
– Не знаю. Мы с ней стояли у какого-то стола, так что кто угодно мог видеть и слышать.
– А ты кому-нибудь говорил, что собираешься в мотель?
– Нет.
– Может быть, Дэррелу Нэшу? Его ты в тот вечер видел?
– Нэша? Да, он там был.
– Он видел, как ты говорил с Вероникой или с кем-то еще из танцовщиц, когда ты вернулся?
– Я не знаю. Я сразу ушел. С меня потребовали заплатить за вход, но я подумал: ну уж это дудки.
– А в мотеле Вероника не говорила тебе, с кем у нее встреча?
– Нет.
– Никаких имен не называла?
– Никаких. Вообще ничего не сказала.
– И возле ее комнаты ты никого не видел? – вмешался Фац. – Никто не сидел в машине на парковке?
– Никто.
– С ней там кто-нибудь был?
Таггарт кивнул.
– Кажется, да.
– Почему тебе так кажется? – спросила Трейси.
– Когда я позвонил, она сказала, чтобы я подходил через час, не раньше. Вот почему.
Трейси бросила взгляд в зеркальное стекло.
– И ты никого не видел?
– В комнате никого, – стоял на своем Таггарт. – Там была только Ви.
– Она когда-нибудь говорила с тобой о ком-нибудь из постоянных клиентов?
– Да, был один парень, все время назначал свидания по интернету. Они прозвали его «Мистер Адвокат». Ви ему нравилась. Он часто ее спрашивал.
– Но ты не знаешь, с ним или не с ним она встречалась в ту ночь?
– Нет.
Трейси взглянула на Фаца, затем сказала:
– Слушай сюда, Брэдли. Ловлю тебя на слове насчет детектора лжи. Пройдешь – я не стану докапываться, как зовут твоего дилера. Завалишь – и я буду просить прокурора упрятать тебя далеко и надолго.
Глава 39
Джонни Ноласко смахнул листки с отчетом в верхний ящик своего стола, закрыл его и запер. Уже у двери накинул пиджак. На его столе зазвонил телефон.
– Да?
– Вам звонят, капитан, – услышал он в трубке голос секретарши. – Женщина, говорит, что разговаривала с вами несколько лет назад по делу об убийстве в Северном Сиэтле. Джо Энн Андерсон вроде.
Ноласко выдохнул, раздумывая, принять вызов или отказаться. Взглянул на часы.
– Как, она говорит, звали жертву?
– Она не сказала. Сама она, очевидно, выступала свидетельницей. Это ее зовут Джо Энн Андерсон. – Джонни шагнул за стол.
– Соедините. – Он поднял трубку с первого звонка. – Капитан Ноласко слушает. Чем могу помочь?
– Детектив, меня зовут Джо Энн Андерсон. Мы с вами встречались больше девяти лет тому назад, когда убили мою соседку, Бет Стинсон. Мой дом был как раз через дорогу от ее дома. Я была свидетельницей. – Услышав имя убитой, он сразу все вспомнил, хотя уже много лет не думал о том деле. Это было последнее убийство, которое они с Флойдом Хетти расследовали вдвоем, перед тем как тот вышел на пенсию. Вспомнил он и Джо Энн Андерсон. Ее показания решили дело – она подействовала на присяжных, как Бетти Крокер
[32] на покупателей.
