– Не уверен, что это прокатит, – засомневался Серабоне.
– Послушай, Рик, – сказала Трейси, – не исключено, что речь сейчас идет о человеке, который еще девять лет назад начал убивать женщин. И ДНК с того места преступления вполне может принадлежать ему. Или Томи. Оно свяжет его с остальными убийствами. И вообще, ты что, хочешь, чтобы люди узнали, что этот тип продолжает убивать из-за того, что ты отказался от ДНК-теста? Спроси у Данливи, что с ним будет, когда подойдут следующие выборы.
– Я не уверен, что ДНК принадлежит именно Томи, – ответил Серабоне. – А то, что он защищал Герхардта, – простое совпадение, не больше.
– А вдруг нет? А вдруг это вовсе не совпадение? – сказала Трейси. – Психолог из ФБР говорит, что Ковбой очень хорошо соображает. Мы знаем, что Томи тоже далеко не дурак, раз сумел сдать экзамены на адвоката. Он знает законы. Еще мы знаем, что он любит стрип-клубы и, может быть, бывал в «Грязном Эрни». Вот и получается, что Томи убивает Стинсон, а полиция проводит расследование и арестовывает Герхардта. Томи, который в это время как раз работает государственным защитником, приходит к начальнику и просит дать ему защищать арестованного.
– Не знаю, – ответил Серабоне, явно не убежденный.
– Я же и не говорю, что так оно и было, – сказала Трейси. – Но мне, по крайней мере, надо знать, что еще известно Томи и кто мог видеть его в компании Вероники Уотсон и Габриэль Лизотт. Ты же знаешь, как это бывает. Проверяешь одни показания за другими, и каждое заводит тебя куда-то не туда. Пока вдруг не случается прорыв. Может быть, это и есть наш прорыв, Рик. Бет Стинсон может быть той ниточкой, потянув за которую мы найдем этого парня.
Серабоне надолго задумался – лицо у него было кислое, глаза сощурены, словно от головной боли. Наконец он повернулся к Дэну.
– Ладно, пиши показания – но там должно содержаться имя свидетельницы и информация о том, как ты ее нашел. – Дэн запротестовал, но Рик добавил: – Это лучшее, что я могу предложить. Я приложу запрос к делу и попрошу суд засвидетельствовать личность свидетельницы в ее отсутствие на том основании, что мы заботимся о ее безопасности и частной жизни.
– Но с этим анализом надо поспешить, – сказала Трейси.
– Тогда скажи Мелтону, пусть поменьше тренькает на своей гитаре. – Серабоне поглядел на часы. – Я устал. Мы дали им достаточно времени на то, чтобы прийти к какому-то решению. Пошли послушаем, что скажет нам Бустаманте.
* * *
Самоуверенность уже вернулась к Стэну. Он заговорил с ними вызывающе, как, по мнению Трейси, сделал бы на его месте любой адвокат, чей клиент находился тут же, в комнате.
– Прежде всего, если эта оправдывающая информация не была включена в дело и не упоминалась стороной обвинения, то мой клиент просто не мог знать о том, что эта свидетельница существует, и, следовательно, не мог использовать ее в своих целях, как вы здесь намекаете.
– Я не говорила, что этой информации не было в деле, – возразила Трейси. – К тому же любой адвокат, если он, конечно, стоит хотя бы той бумаги, на которой напечатан его диплом, представляя своего клиента в суде в деле об убийстве, частым гребнем прочесал бы все имеющиеся у него материалы, нашел бы имя свидетельницы и обязательно с ней поговорил.
Ручка в руках Бустаманте застучала тупым концом о блокнот.
– Неважно. Он ничего об этом не знал. Он не знал, что Стинсон танцевала, не знал, что она была проституткой. Он никогда не был в «Грязном Эрни». Никогда о нем даже не слышал. Что до «Пинк Паласа», то посещение стрип-клубов законом не запрещается.
– Зато запрещается приставание.
– Квалифицируется как проступок, – сказал Бустаманте.
– Но не в том случае, когда танцовщица умирает.
– Погодите, – вмешался Серабоне. – Он может отчитаться за свое местонахождение в те ночи, когда умирали проститутки?
– Для этого ему нужен его календарь.
Трейси посмотрела на Томи.
– Вы знакомы с владельцем «Пинк Паласа», Дэррелом Нэшем? – Томи перевел взгляд на Бустаманте, тот согласно кивнул.
– Да, мы разговаривали.
– Вы никогда не упоминали при нем, что встречаетесь с Вероникой в мотеле?
– Не знаю, для чего бы это могло мне понадобиться.
– А вчера вечером вы видели Нэша в клубе? – Шерис говорила Трейси, что Нэш появлялся ближе к концу программы.
– Не помню, чтобы я его видел, нет.
– А вы никому не говорили о предстоящем свидании с Габриэль?
Рука Бустаманте взлетела в воздух.
– На этот вопрос он будет отвечать только на условиях взаимной договоренности.
– Куда вы направились, когда покинули «Пинк Палас»? – задала новый вопрос Трейси.
Взгляд Томи опять скользнул с нее на Бустаманте, который снова кивнул.
– Я поехал домой. Правда, моя жена не сможет подтвердить этот факт.
– Жена не сможет поручиться в том, что вы пришли вчера домой? – не поняла Трейси.
Томи откинулся на спинку стула.
– Моя жена – алкоголичка. Когда я прихожу вечерами домой, она обычно либо еле держится на ногах, либо спит. Если вы спросите у нее, в котором часу я вернулся в тот или иной вечер, она не только не ответит на ваш вопрос, но не сможет даже сказать, приходил я вообще домой или нет. Я часто сплю в гостевой спальне, а из дома ухожу еще до того, как она проснется.
– Почему она пьет? – спросила Трейси.
– К делу не относится, – сказал Бустаманте. – Не отвечай.
– Может быть, она спилась оттого, что ее муж проводит ночи с проститутками? – сказала Кроссуайт, стараясь поддеть Томи побольнее, чтобы посмотреть, насколько он терпелив и как быстро заводится.
– И на это тоже не отвечай. – Бустаманте послал Трейси свой коронный убийственный взгляд.
Томи выглядел скорее усталым, чем расстроенным.
– Мне нужно свериться с моим календарем. У нас есть абонементы в театр на Пятой авеню и на классическую музыку. Это одни из тех редких вечеров, когда мою жену можно считать относительно трезвой и мы вместе обедаем где-нибудь. Тогда я плачу кредиткой. Также я принимаю активное участие в жизни спортивных команд моих детей. Случись мне потерять работу, я бы мог стать у них тренером.
– Мы согласны сдать календарь Джеймса добровольно, – сказал Бустаманте.
– Нам нужно разрешение на обыск его дома, офиса и машины, – сказал Серабоне. – А еще нам понадобится образец его ДНК. Ордеры на обыск у нас уже готовы, но все можно было бы сделать быстрее, если бы клиент согласился сотрудничать с нами.
– При условии, что обыск дома будет проведен в те часы, когда дети в школе, а офиса – после работы, и то если я получу подтверждение, что тайна информации, полученной адвокатом от клиента, не будет подвергнута разглашению. У нас есть пара текущих дел против твоей конторы, Рик.
