На заднем дворе зажегся свет.
Раздраженная, Трейси плотнее закуталась в полотенце и шагнула к стеклянной двери. На улице поднялся ветер, струи дождя косо летели в столбах света от двух прожекторов. Газон был пуст.
Дэн вошел в комнату и подошел к ней.
– Свет все еще зажигается?
– Как видишь, – сказала она, вглядываясь в пустой двор.
– Я перевел датчики на самый нечувствительный режим.
– Когда?
– На днях, перед отъездом.
Теперь понятно, как Роджер оказался запертым внизу.
– Может быть, совсем их отключить? Ты ведь и так живешь в крепости.
– Не надо, – ответила она. – Они мне не мешают. – По правде говоря, ей даже нравилось, что включается свет. Это как собачий лай – система раннего оповещения.
Дэн обнял ее.
– Ну как, лучше стало?
– Намного.
– Хорошо. Есть хочешь?
– Вообще-то да, – сказала она и сама удивилась.
Он улыбнулся.
– Тогда я пошел отсюда, а то ты в этом полотенце соблазнительнее цыпленка под сливочным соусом. – Их поцелуй затянулся. Наконец Дэн отпрянул. – Сам не верю, что говорю это, но я все-таки пошел.
Когда он ушел, Трейси вытащила из комода футболку и уже собиралась ее надеть, как вдруг ее посетила одна идея. Все еще в полотенце, она подошла к двери спальни.
– Когда ужин?
– Уже готовится. – Дэн стоял у плиты и опускал пасту в кипящую воду, над которой поднимался пар.
– Ты, кажется, обещал мне бокал вина.
Дэн взял бутылку, налил и посмотрел на нее сквозь запотевшие от пара линзы. Трейси прислонилась к косяку и согнула ногу в колене, открывая значительную часть бедра. Дэн снял очки.
– Так нечестно, – пожаловался он, – только я опустил пасту.
– Значит, у нас есть двенадцать минут, не так ли?
Дэн взял коробку, повертел, ища инструкцию.
– Девять, по-моему.
Трейси поставила ногу на пол и выпрямилась.
– Правда?
Дэн засмеялся, швырнул пустую коробку через плечо, стянул через голову рубашку, подошел к ней и обнял.
– Люби меня, Дэн.
Он крепко поцеловал ее, потом нежно в плечо и шею, руками развязывая полотенце. Оно упало на пол. Трейси почувствовала, как от его прикосновений у нее закружилась голова, и ей стало легко, совсем как недавно в душе. Руки и ноги у нее ослабели, все мысли вылетели из головы. Она еще успела помочь ему снять брюки, но до кровати они уже не дотянули. Дэн поднял ее и прижал спиной к стене, а она обхватила ногами его талию.
Когда все кончилось и оба они еще не перевели дух, Дэн повернул голову к часам у ее кровати.
– Никогда не думал, что с гордостью скажу такое, но я занимаюсь любовью быстрее, чем варится лапша.
– На три минуты, – добавила она.
Оба засмеялись. Дэн сказал:
– Пойду-ка я все-таки проверю, а то как бы не переварилась. Ты же не любишь пасту, похожую на клейстер? – Он подобрал с пола одежду, натянул трусы и футболку, чмокнул ее еще раз и вышел из комнаты.
Сбегав еще раз в душ, чтобы подмыться, Трейси натянула футболку и теперь расчесывала волосы. Дождь лил как из ведра, его звук напоминал грохот моторов на фривее, а во дворе снова включился свет.
Трейси шагнула к стеклянной двери. На этот раз двор не был пуст. Фигура в капюшоне, тень от которого скрывала лицо, стояла посреди ее газона, вокруг каскадами лил дождь. Затем свет погас.
С участившимся пульсом Трейси пересекла комнату, схватила свой «глок» и бросилась к лестнице в гостиную.
Дэн поднял голову, когда она выскочила из спальни.
– Так ты вино бу…?
Трейси уже неслась по лестнице вниз.
– Трейси?
Она поспешно открыла замки и распахнула дверь.
– Что случилось? – закричал Дэн.
Кроссуайт пронеслась через темный нижний этаж к двери во двор, загремела замками там и, с «глоком» на изготовку, выскочила под дождь, повернула голову вправо, потом влево, глазами обшаривая пространство. Прожектора снова вспыхнули, освещая пустой двор. Она поворачивала пистолет из стороны в сторону, следуя за светом, приближаясь к темному кустарнику. Босые ноги тонули в пропитанном водой газоне.
– Где ты? – крикнула она. – Где ты, черт тебя побери?
– Трейси? – Дэн стоял у открытой двери и звал ее. – Трейси?
Поравнявшись с кустами, она стала оглядывать их в поисках обломанных веток, протоптанной тропы, отпечатков в мокрой земле.
Дэн вдруг тоже оказался рядом с ней, его голос покрыл шум дождя:
– Что ты делаешь?
– Он был здесь.
– Что? Кто?
Она продолжала поиск, обходя газон по часовой стрелке, целясь в кусты.
– Кто-то стоял на газоне. Это он включил свет.
– Ты уверена?
– Да, уверена. Он стоял прямо вот здесь и смотрел на меня, я его видела.
– Пошли внутрь. Мы можем вызвать…
Она повернулась резко, как ошпаренная.
– Кого, Дэн? Кого мне вызывать? Я сама полиция. Ясно тебе? Я, черт побери, полиция, а этот ублюдок стоял прямо посреди моего двора! Моего двора! – Она снова повернулась к кустам и только тут что-то заметила в траве под ними. Шагнула в мокрую траву, наклонилась – мелкие веточки кололи ей кожу через ткань штанов, царапали голые руки. Она подняла пропитанный водой клочок и тут же заметила еще в грязи и на ветвях.
– Что это? – спросил Дэн.
– Не знаю. – Она шагнула глубже в куст, аккуратно, стараясь не затоптать возможные отпечатки и не потревожить еще какие-нибудь улики, и собрала все клочки до единого. Уже держа их в руках, она поняла, чем они были раньше.
Фотографией.
* * *
Трейси разложила клочки на столе в столовой и складывала и перекладывала их так и этак, как пазл. Штаны и футболка промокли насквозь, на ковер натекла с них целая лужа; волосы превратились в сосульки. Дэн принес ей полотенце. Она промокнула им воду с лица, продолжая лихорадочно двигать по столу кусочки. Перед ней медленно возникал образ.
В животе у нее стало холодно, и Кроссуайт непроизвольно отшатнулась.
– Это же ты, – сказал Дэн.
Крупный план ее лица, снятый на телефотообъектив. Капюшон, как рама, окружал его со всех сторон, защищая от падающего снега.
– Где это снято? – спросил Дэн.
Трейси вспомнила. Ее сфотографировали на крыльце ветеринарной клиники в Пайн Флэт, пока Дэн был внутри с Рексом. Она еще разговаривала тогда по мобильному, уткнувшись взглядом в машину на заснеженной стоянке. Вдруг она обратила внимание на то, что, хотя снег продолжает валить, ветровое стекло машины очищено, и сразу почувствовала, как кто-то смотрит на нее оттуда.
