– Лучше сам скажи. – Она посмотрела на женщину – глаза закрыты, лицо сведено судорогой, ноги дрожат. – А то я давно в кино не ходила.
– Думаю, Рами Малек. Правда, ему придется походить в спортзал и накачать фунтов двадцать мускулатуры.
– Я такого не знаю.
– Правда? Он играл в «Сумерках» и в «Ночи в музее».
– Я их пропустила.
– Вы слишком много работаете; надо находить время и для развлечений.
– Ты заставил меня побегать. Не возражаешь, если я опять присяду?
Котар взмахнул свободной рукой.
Трейси села. Она уже не знала, что еще сказать, и мультик заканчивался, а значит, осталось совсем немного времени. Синие и красные огни продолжали пульсировать на улице.
– Вообще-то сначала я думал выбрать Вуди Харрельсона, но он стареет.
– Да, он бы подошел, – согласилась Трейси. – Так как? Ты готов выйти отсюда со мной вместе? И прожить еще хотя бы столько, чтобы увидеть свое изображение на большом экране?
Глава 60
Джонни Ноласко остановил свой «Корвет» у тротуара и торопливо вышел. Вдоль всего бордюра стояли фургоны телевидения, затворы фотоаппаратов трещали не умолкая. Над головами кружил вертолет телевизионщиков, лопасти рассекали воздух с грохотом, от которого закладывало уши, огни прожектора ослепляли. Из раций полицейских машин неслись обрывки разговоров. Ноласко сунул свой жетон под нос одному из офицеров, охранявших периметр, и, перекрывая грохот вертолета, крикнул:
– Чье дело?
Офицер показал на человека с грудью, как бочка, приказы которого были слышны даже среди царившего вокруг бедлама.
– Майкл Шраггс, – представился он. – Спецподразделение.
– Доложите ситуацию, сержант.
– Капитан, – поправил его Шраггс. – Это одна из ваших, Трейси Кроссуайт. У нее там заложник: мужчина в комнате держит нож у горла женщины. Детектив Кроссуайт велела нам не вмешиваться.
– Возьмите рацию и велите вертолету убираться отсюда.
– Уже приказывал. Но телевизионщики лучше заплатят штраф, чем упустят такую историю, как эта. Хотите, сами попробуйте.
– А как насчет БП? – спросил Ноласко, имея в виду бригаду переговорщиков по заложникам.
– Только что приехали. Подходят к двери.
Через толпу перед мотелем Джонни пробрался к двери в комнату. Близко он подходить не стал, и так было светло, как на сцене, и все видно. У самой двери сидела на стуле Трейси Кроссуайт.
– Детектив? – позвал он.
Трейси даже не повернула головы.
– Да, капитан?
– Что там у вас?
– У меня тут один ковбой.
Ноласко услыхал второй голос, мужской, который крикнул:
– Тот самый Ковбой.
– У меня тут Ковбой, тот самый, – повторила Трейси.
Ноласко почувствовал, как у него свело живот.
– Переговорщики приехали.
– Нам их не надо, – отозвалась Трейси. – Мы тут просто болтаем, о книгах и фильмах.
– Может, послать что-нибудь внутрь? Воды?
– Пусть никто больше не входит, – снова раздался мужской голос.
– Я же говорю, капитан, у нас все в порядке.
* * *
– Пусть никто не входит, – повторил Котар, выпрямляясь и перехватывая в руке нож.
Женщина застонала.
– Заткнись! – рявкнул он ей.
– Успокойся, – сказала ему Трейси. – Никто сюда не войдет, Набиль. Они скорее решат заморить нас голодом, чтобы мы сами сложили оружие.
Он, кажется, успокаивался, хотя пот лил с него ру-чьями.
– Что это за переговорщики?
– Специалисты, договариваются с теми, кто удерживает заложников.
– Это уже серьезно, да?
Трейси посмотрела на экран. Она понятия не имела, сколько еще будет продолжаться серия, но по ее детским воспоминаниям, а также по тому, что она еще помнила о способности детей сосредоточивать внимание, она должна длиться не больше пятнадцати минут.
Котар перехватил ее взгляд.
– Всего несколько минут осталось, – сказал он тихо: видимо, реальность того, во что он вляпался, постепенно начинала до него доходить. – А у вас есть специальная подготовка? – спросил он.
– Для чего, для переговоров? Да нет, вообще-то. Я заканчивала курсы по семейным конфликтам, но это не то же самое.
– Не знаю, много ли значит мое мнение, но, по-моему, вы очень хорошо справляетесь.
– Знаешь, Набиль, это как раз тот случай, когда все мои поступки диктует конечный результат.
– Я понимаю, – сказал он и опять умолк.
– Для чего ты их связываешь?
– Я не хочу об этом говорить.
– Ладно. А почему танцовщицы?
Казалось, он задумался над ответом или над тем, отвечать ему вообще или нет. Затем сказал:
– Она танцевала.
– Кто – она?
– Моя мать. Ночью она оставляла меня одного с мультфильмами, а если я плохо себя вел и не убирал квартиру, она била меня электрическим шнуром или привязывала к стулу.
– Что с ней стало?
Котар откинулся головой на стену. Его взгляд был устремлен на шторы.
– Кто-то ее задушил.
– Мне жаль, – сказала Трейси. – Убийцу поймали?
Котар кивнул.
– Это был один из тех, кого она приводила домой.
Трейси подумала, что, может быть, Бет Стинсон была у Котара не первой.
– Извини.
– Не за что.
Котар прижал нож к горлу танцовщицы. Палец Трейси напрягся на спусковом крючке, но она тут же приняла решение не стрелять. Котар улыбнулся.
– Отличный самоконтроль, детектив. – Кроссуайт изо всех сил старалась ничем не выдать себя. Но сердце колотилось все сильнее, и подозрение, что все это добром не кончится, крепло с каждой секундой. Она снова бросила взгляд на телевизор.
– Перережь веревку, Набиль. Давай выйдем отсюда вместе.
Взгляд Котара тоже обратился к телевизору.
– Вот оно, – сказал он. – Это конец.
Поросенок Порки прыжком прорвал бумажный круг и оказался на экране. Вместе с ним, заикаясь, Котар проговорил:
– В-в-вот и все, ребята!
И поднял нож.
Глава 61
Набиль Котар перерезал веревку. Ноги женщины упали резко, как будто под действием пружины, глухо стукнув в пол. Голова упала вперед, безвольная, как у тряпичной куклы.
