Даже если бы Тиздейл раскрыл рот и оттуда вылетел голубь, Диллетт не выглядел бы так ошалело.
– В жопу твое изменение климата! Это не изменение климата!
– Ну уж и не знаю, как еще это можно назвать. Было время, дождь шел из воды. Теперь дождит бритвами из серебра и золота. Это и есть изменение климата. – Тиздейл потер большим пальцем подбородок и добавил: – Потом ду́хи пойдут.
– По-твоему, пойдут дожди из ду́хов?
– По-моему, у нас вместо тумана ду́хи будут. Пелену украсят лики ушедших, всех тех, кто был у нас и кого мы потеряли.
– Тогда лучше уповать на ясную погоду, – сказал Диллетт. – Если туман из ду́хов будет, так твой домовладелец, может, вернется и потребует с тебя долг за квартиру.
– Я судьбу благодарю, что живу в сухом горном климате, – самодовольно сообщил мне Тиздейл. – Я открыто встречу все, что бы ни нанесло ветром. Может так случиться, что вместо воздуха подуют порывы чистой грусти и заставят нас всех искать укрытия от горя. Может, само время станет взлетать и падать вместо температуры. У нас может XIX век случиться вместо зимы. При всех наших познаниях мы, может, уже проскользнули в будущее, не заметив этого.
– Мечтай дальше, Тиздейл, – сказал Диллетт. – Не будет никаких ду́хов, и ливня из эмоций тоже не предвидится. Мы имеем дело с химической войной – коротко и ясно. Арабы, которые 9/11 учинили, и это устроили. Наш президент знал, что было ошибкой позволить пускать их сюда, потому как вот что получилось. Управление национальной безопасности только что установило, что компания, что твердый дождь изобрела, существует на арабские деньги. Науку этого дела они разрабатывали с американскими учеными, а после переправили технологию к себе в штаб-квартиру в старой Персии. Конгресс готовится сегодня вечером объявить войну. Они, считай, развязали бурю, о которой и половины не ведают. Президент уже пообещал прибегнуть к ядерному оружию. Может случиться, что в конце концов вся погода ни пойми, ни разбери сделается! Сомневаюсь, чтоб в Иране много снегу было, так что испытать на себе полновесное выпадение атомных осадков станет для них освежающим опытом!
К тому времени мы уже добрались до съездов с и на шоссе у окраины Денвера. Диллетт повез нас с автострады на дорогу 287. После скоростной дороги все предстало в худшем свете. Легковушки распихали по обочинам дороги, но все ее полотно было усыпано битым стеклом и осколками кристаллов. Над рестораном «Тейсти-Фриз» клубился маслянистый черный дым, но никто пожар не тушил.
Мы потратили еще пятнадцать минут, грохоча до Ледового центра у супермаркета «Променад», большого крытого катка, окруженного несколькими акрами асфальта. С дюжину официальных на вид лимузинов стояли вокруг погрузочных площадок наряду с несколькими каретами «Скорой помощи», кучей полицейских патрульных машин, парой больших бронированных грузовиков для перевозки заключенных и целой процессией катафалков. Диллетт поднял гаражную дверь из гофрированной нержавейки. Он развернул трактор и осторожно сдал назад, пока платформа не оказалась точно против закрытой вращающейся двери.
– Вы тут мертвых сваливаете? – спросила я, ощущая легкий позыв тошноты.
– Тут одно место, где их можно в холоде держать, – пояснил Диллетт. Он гуднул сигналом, и кто-то открыл обычных размеров дверь вверху погрузочной площадки.
Появился еще один полицейский, веснушчатый рыжеволосый парень, похожий на Арчи из сериала «Ривердейл». Диллетт опустил стекло у себя в окне и заорал на него, требуя открыть гаражную дверь к катку. Парень, похожий на Арчи, отрицательно повел головой и завопил что-то про заливочные машины, но вопли его трудно было расслышать за оглушающим ревом трактора. Так они переругивались безо всякого смысла по части убеждения другого, и наконец Диллетт открыл дверцу со стороны водителя и встал на подножку.
Только-только он распрямился, как Тиздейл спрыгнул на левую ногу (ту, пораненную и забинтованную!) и дал Диллетту пинка под зад. Диллетт замахал руками и несколько секунд выглядел глупо, прежде чем соскочил на дорогу.
Тиздейл захлопнул водительскую дверцу и скользнул за руль. Поставил трактор на ход. Правая рука его, скованная наручниками, до руля не доставала, зато свободно могла управляться с переключателем скоростей. Трактор забренчал по площадке.
– И что, по-вашему, вы устраиваете? – спросила я его.
– Рву когти на свободу, – был ответ. – Им меня нипочем не догнать среди всего, что происходит, а у меня семья в Канаде.
– Вы намерены ехать на этом Чуде-Юде прямо туда, таща на прицепе восемьдесят мертвых тел?
– Ну, – мягко сказал он, – не все сразу.
Арчи из «Ривердейла» запрыгнул на подножку. Спринтерским рывком он рванул по автостоянке, чтобы догнать нас до того, как окажемся на дороге. Тиздейл быстрым и крепким тычком открыл водительскую дверь и снес полицейского.
Мы поехали дальше, набирая скорость. Делали почти тридцать
[109], когда Тиздейл, сворачивая на дорогу, наскочил на кусок бордюра. Амортизационные тросы лопнули. Тела полетели с платформы в воздух, покатились по тротуару, как разлетевшиеся бревна.
– Вы собирались позволить мне выйти или намеревались взять меня с собой в свой безумный бросок до Юкона?
– Можешь прыгать в любое время, только, боюсь, пока не очень-то было бы удобно ход замедлять.
– Я подожду.
– Я так полагаю, если мы будем мимо хозяйственного проезжать, ты не сбегаешь мне за ножовкой? Я б довез тебя до того мужика, кого ты разыскиваешь, хотя мне это и не по пути.
– Учитывая, как вы в последний раз распорядились ножовкой, я скажу: ищите себе кого другого вам покупки делать.
Он головой кивнул, понимающе эдак.
– Ценю, что на мне не висит опыт работы со многими домашними инструментами. Забыл упомянуть, что я еще с молотком наведался к жене домовладельца. Впрочем, ее я не убил. Здоровехонька! Как понимаю, недавно вернула себе способность вовсю пользоваться ногами.
Минут пятнадцать я не в силах была вовсю пользоваться ногами. Он рвал себе без остановки, резко заходя на повороты и на каждом разбрасывая с прицепа трупы. Я не побеспокоилась сообщить ему, что он след за собой оставляет, по какому его любой дурак найдет. Мужик, уведший трехтонный трактор, не думает о том, чтобы оставаться незамеченным.
Наконец мы выехали на перекресток, загороженный бульдозером-тягачом, единственный путь в обход проходил по тротуару или через небольшой скверик перед кредитной конторой. Чтобы пробираться по новой территории, необходимо было замедлить ход едва не до ползания. Тиздейл бросил на меня дружелюбный взгляд:
– Как тебе тут? – спросил он.
– Лучше, чем в Канаде, – бросила я, открывая дверцу. – Что ж, берегите себя и никого больше не убивайте.
– Постараюсь не убить, – ответил он. В зеркало заднего вида он отвлеченно разглядывал ряд каменных пиков позади нас. – Приглядывай за небесами. Я уверен, что опять облака натягивает.
