– Оно движется туда, – пояснил Обри, тыча пальцем на север.
– И что? – подал голос Брэд Моррис. Второй раз в последние несколько минут, все смотрели на Обри.
– Все остальные облака движутся в противоположную сторону, – орал Обри, указывая на юг. – Оно движется неправильно.
Глава 2
Облако приковывало их внимание с минуту общего почтительного молчания, прежде чем круглолицый крепыш-инструктор разъяснил:
– Это называется воздушный ящик. Модель кругового потока. Воздух продвигается в одном направлении на одной высоте, потом отворачивает обратно и толкает все в прямо противоположном направлении на другой высоте. Когда поднимаешься на воздушном шаре, такого рода движение позволяет проплыть в воздухе из пункта отправления, потом спуститься на пару тысяч футов и приплыть обратно точно туда, откуда взлетал. – Крепыш-инструктор и на воздушных шарах полеты устраивал, он предложил как-нибудь взять Хэрриет с собой безо всякой платы… предложение непристойное, по мнению Обри, мучительно соображавшего, как бы пригласить Хэрриет в секс-клуб оттянуться ночку с кокаином и рукоблудием. Как считал Обри, большинство мужчин, прыгающих с парашютом, летающих на воздушных шарах и занимающихся прочей дьявольщиной высокого полета, делают это, чтоб бабца урвать. Когда застегиваешь на девчушках страховочные лямки, когда упряжь на них затягиваешь… а сколько всяких возможностей урвать чувство, утешая их в момент сильной тревоги, завоевать их восхищение своим бесстрашием. Разумеется, сам Обри, говоря по справедливости, не оказался бы в самолете, если бы не хотел произвести впечатление на Хэрриет.
– А-а, – произнесла Хэрриет с деланым разочарованием. – Погано. Я думала, мы того и гляди в контакт вступим.
Экс вздернул вверх два пальца жестом Черчилля, объявляющего о победе в день окончания войны в Европе:
– Две минуты!
Хэрриет толкнулась шлем в шлем с Обри и встретилась с ним взглядом.
– Да?
Обри попытался выдавить улыбку, но она больше походила на гримасу.
– Нет, – сказал он. – Не могу.
– Да сможешь ты! – крикнул Экс, наконец-то перестав делать вид, будто ему не слышно. – В таком деле все вертится вокруг «могу!».
Обри не обращал на него внимания. «Спрей для тела ЭКС» в расчет не принимался. Единственное, что его трогало, это то, как Хэрриет воспримет это.
– Я на самом деле хотел, – уверял он ее.
Хэрриет кивнула и взяла его за руку:
– Я должна. Я Джун обещала.
Разумеется, и он давал обещание Джун. Когда Хэрриет заявила, что прыгнет, Обри поклялся, что будет орать до самой земли, летя рядом с ней. Тогда Джун умирала, и казалось, именно так и надо поступить.
– У меня дерьмовое чувство… – начал Обри.
– Не парься! По-моему, круто, что ты зашел так далеко!
– Я с успокоительными таблетками перебрал, и все! – Обри жалел, что не мог остановиться, объясняя свое поведение.
– Одна минута, – раздался вопль Экса.
– Все путем, Обри, – выговорила Хэрриет, лукаво улыбаясь. – Слушай, я лучше приготовлюсь, хорошо?
– Хорошо, – согласился он, яростно кивая.
– Я готов к прыжку, – закричал Ронни Моррис. – Хоть свежего воздуха вдохну.
Брэд Моррис заржал, и братья, подняв руки, шлепнули друг друга ладонь в ладонь. Его кольнуло, что они способны шутки лепить из его трусливых бздехов, от вони которых во всем самолете было не продохнуть. Плохо, что он был жалко перепуган, но еще хуже было то, что его же тело его и предало, а потом еще и дало повод насмешничать.
Обри взглянул на Хэрриет, но ее взгляд теперь был уперт в прозрачную пластиковую дверь. Ему не осталось места в ее мыслях. Осознание этого оказалось неприятнее, чем ему казалось. Ему казалось, что она разочаруется в нем, а она не была разочарована, ей просто стало безразлично. Ему стоило таких сил убедить себя, что он должен совершить это, оказаться здесь ради Джун, ради Хэрриет, а получилось, что, по сути, его присутствие так или иначе ничего не значит.
И теперь, уверившись, что прыгать он не станет, он сделался вял и пал духом. Хэрриет держала перед лицом Джуникорн и шептала ему что-то, тыча им в сторону громадного облака в форме НЛО, как раз когда «Сессна» накренилась к нему.
Экс копался с видеокамерой на своем шлеме.
– Эй, слышь, Адри, чел. – Мелким и горьким было удовольствие, что инструктор тоже не помнит его имени. – Если ты уже решил, твое право сдать назад. Только ты должен знать, что цена будет той же, будешь ты прыгать или нет. Я не смогу тебе вернуть даже плату за диск с видеозаписью.
– Прошу простить, что испортил всем настроение, – произнес Обри, только на самом деле печалило его то, что никому из них он ничего не испортил. Никто его даже не слушал.
Самолет еще больше накренился, идя на поворот.
– Мы сделаем круг над посадочной полосой… – начал Экс, и как раз в этот миг все отключилось. Ветер шипяще свистел под крыльями, мягкая пропасть под ними наполнилась вдруг тишиной. Сигнальные огни внутри прыжкового отсека, мигнув, погасли.
Громада свистящей тишины потрясла Обри больше, чем напугала.
– Что случилось? – спросила Хэрриет.
– Ленни! – заорал Экс, обращаясь к носу самолета. – Какого черта, чел? Мы что, остановку сделали?
Летчик, курчавый малый в наушниках, щелкнул переключателем, вытянул длинный стальной стержень из приборной доски, ткнул в кнопку.
«Сессна» парила – газетный лист, зависший над решеткой вентиляции метро.
Ленни, летчик, глянул на них через плечо и пожал плечами. На нем была белая футболка с глупой рекламой какого-то сока. Он сбросил наушники с головы на шею.
– Я не знаю! – крикнул Ленни. Голос не выдавал в нем беспокойства, скорее – раздражение. – Может быть! Только у меня еще и электричества нет! Все враз сдохло. Видно, контакты в аккумуляторах разъединило.
«Сессна» тряслась, крылья ее слегка покачивались – туда-сюда.
– По мне, невелика беда, – сказал Брэд. – Я собирался выйти аккурат где-то тут.
– Ага, – подтвердил Ронни. – Я тоже думал, не пора ли ноги размять.
– Пошли! – крикнул Ленни. – Прыгайте! После того как все прыгнут, я пикирую и пробую завестись. Если не сработает, то планирую до посадки. Надеюсь, на полосу попаду. Если нет, то уж больно по кочкам понесет.
– А, перестань! – заорал Обри. – Брось, чушь это все. Ни единому слову не верю.
Брэд рванул к двери и стал один за другим вращать запоры из нержавеющей стали, державшие дверь закрытой. Потом толкнул ее вверх и наружу. Брешь открылась шириной примерно с футбольные ворота. Брэд встал ногой на трубу-порожек, тянувшуюся под дверью.
– Адри, дружок, – ласково произнес Экс.
