Вероятно, иммунная система — и биология человека в целом — гораздо многообразнее, чем мы ныне склонны воображать. Физики уже давно научились жить со странным фактом, что свет иногда ведет себя как волна, а иногда — как частица. То, как мы мыслим себе свет, зависит от того, как мы его измеряем; любой выборочный взгляд слишком узок. Мне кажется, сложность иммунной системы означает, что она и действовать должна странно. Ее поведение нельзя объяснить на пальцах, в паре слов — эдак «иммунная система нужна для того, чтобы отслеживать возникающие угрозы», или «чтобы различать свое и чужое». Это все полезные соображения, они сильнее метафор, но слабее законов, управляющих каждым конкретным случаем. Поскольку иммунная система, как и вся биология человека, эволюционировала без всяких принципов в своем основании, возможно, без толку и искать их.
В ближайшем будущем, независимо от того, сумеем мы описать иммунную систему в простых понятиях или нет, нам, вероятно, под силу будет прогнозировать динамику самочувствия человека, сняв с него несколько точных замеров, — подробный анализ разных кровяных клеток, допустим, — и введя эти данные в математическую или моделирующую симуляцию (так же, как математика — единственный способ описать поведение света). Тем временем, применяя имеющееся у нас знание, мы можем с умом выбирать, как вести себя в жизни, и создавать новые лекарства для борьбы с инфекциями, раком, аутоиммунными болезнями и другими недугами. Но смерть устранить не удастся, обещаний рая не будет. Далее ступать следует осторожно — и крепко думать, прежде чем браться что-то лечить. Не все глухие люди рвутся в мир звука. И до чего же ошеломляет, что в Великобритании в 1950–1960-е гомосексуальность считалась болезнью, которую следует лечить женским гормоном эстрогеном или же электрошоком. Наука — это сразу много чего, но есть кое-что, чем она быть не должна: она не имеет права добиваться какого бы то ни было совершенства в человеческом теле.
И с моей точки зрения, и с точки зрения, думаю, многих других, в постижении нюансов мы кое-что обретаем. Мы видим себя теми, кто мы на самом деле есть, а это возвышает нас над обыденностью. Ключевой смысл науки — как знания и как странствия — в том, что мы ускользаем, воспаряя.
Благодарности
Я особенно признателен тем, с кем мне выпала честь общаться в интервью для этой книги, а именно: Арне Акбару, Брюсу Бётлеру, Джеффри Блустоуну, Лесли Бренту, Брайену Крушену, Кэтрин Элс, Марку Фелдманну, Джордану Гаттерману, Жюлю Офману, Мэттью Краммелу, Льюису Лэниеру, Бруно Леметру, Дженет Лорд, Эндрю Лоудону, Эндрю Макдоналду, Равиндеру Мэини, Оферу Манделбойму, Полли Мэтцингер, Руслану Меджитову, Вернеру Мюллеру, Кристиану Мюнцу, Люку О’Нейлу, Питеру Опеншо, Фионе Паури, Дэвиду Рею, Ахилешу Редди, Симону Сакагути, Марку Тревису, Яну Вильчеку, Эрику Вивиеру, Сантьяго Зеленэю.
Я в долгу и перед многими другими, кто помогал мне разбираться в конкретных научных вопросах, освещенных в этой книге, вот эти люди: Уолтер Бодмер, Тьяго Карвальо, Мэттью Кобб, Алесдэр Коулз, Франческо Колуччи, Стивен Эйр, Лерой Худ, Джонатан Хауард, Трейси Марш, Дэвид Морган, Верн Пэткау, Элинор Райли, Кристофер Радд, Дэвид Сэнсом, Мэттью Шарфф, Кендэлл Смит, Роберт Синден, Ян Витковски. Я бесконечно благодарен тем, кто комментировал первые черновики отдельных частей и всей книги в целом: Веронике Бартлз, Дорин Кэнтрелл, Джорджу Коэну, Марку Коулзу, Сайэмону Гордону, Сэлиму Хаку́, Эндрю Макдоналду и Оферу Манделбойму. Замечу, и это важно: все ошибки в этой книге — исключительно на моей совести.
Благодарю своих родителей — Мэрилин и Джералда Дэвисов за их неизменную поддержку. Спасибо Мэтью Коббу, Арману Леруа и Питеру Парэму за их воодушевление, и членам моей исследовательской группы, направлявшим мои раздумья на протяжении многих лет. Я в долгу перед наставниками из Университета Манчестера, в том числе перед Нэнси Ротуэлл, Мартином Хамфризом, Иэном Гриром и Трейси Хасселл, а также и перед другими, в начале моей карьеры в Имперском колледже Лондона, среди них Мэгги Доллмен, Мёрри Селкёрк и Иэн Оуэнз, они создали условия, позволившие мне учиться и писать об иммунной системе. Благодарю и Джека Стромингера, чья лаборатория в Гарвардском университете стала первым местом моего изучения иммунной системы.
Мой редактор Уилл Хэммонд в «Бодли Хед» повлиял на эту книгу живительно и чудесно — и на ее общее устройство, и на финальный текст. Спасибо и Дэвиду Милнеру, мастерски откорректировавшему книгу. Кэролин Хардмен, мой литературный агент в «Хардмен и Суэйнсон», невероятно помогала мне с самого начала. Но превыше всего я благодарю свою жену Кэти и наших детей Брайони и Джека — за наш путь вместе.
