— Эта да. — Давлетгиреев призадумался. — Вы, русские, харошие люды, сылные… Тока вам нужин строгий рукавадитэл, штобы парядак был. Тагда вы на многае спасобны. Такую вэликую страну саздалы… Ныкто другой так нэ сможет…
Слышать такие слова чеченца было приятно, они наполнили душу гордостью за свою принадлежность к русскому народу. И насчёт строгого руководителя Семён тоже отчасти был согласен с Ильясом. Видно, таков уж, в самом деле, по своей природе русский человек, что ему нужен какой-нибудь сильный и властный командир, атаман или царь, который укажет цель и воодушевит на свершения собственным примером. Но, в то же время, Семён считал, что любой русский человек способен и так на многое, если твёрдо убеждён в том, что делает какое-то очень большое и важное дело, и что на его стороне правда. То есть, получается, русскому человеку всё по плечу, и его не остановят никакие тяготы и лишения, никакие препятствия, когда перед ним стоит великая задача и когда он верит в торжество справедливости. Именно поэтому в Советском Союзе любые, самые грандиозные, замыслы становятся осуществимы. Потому что есть направляющая сила в лице Коммунистической партии большевиков во главе с товарищем Сталиным. Благодаря этой силе советские люди творят и создают такое, что аж дух порой захватывает…
От раздумий его оторвал чей-то удивлённый возглас. Семён встал и увидел идущую к позициям группу офицеров. Среди них Семён узнал комдива, остальные были не знакомы. Судя по каракулевым шапкам и папахам на головах, прибыло какое-то большое армейское начальство, неясно только было, для чего.
Спохватившись, Семён тут же убрал в сторону котелок, застегнул на все пуговицы полушубок и повесил на плечо СВТ. Другие бойцы тоже стали спешно приводить себя в порядок.
Из траншеи выскочил лейтенант и, подбежав к руководству, вскинул к шапке руку и доложил. Затем все направились прямо туда, где располагалось отделение Потапова.
Семён растерялся и оробел, не зная, как себя вести — то ли оставаться в окопе, то ли вылезать на бруствер и вставать по стойке «смирно». Несколько мгновений в его разуме царила сумятица, потом пришло решение делать то же, что и другие. А поскольку никто из окопов не вылез, то и он остался на своём месте. В конце концов, это была передовая, а не какой-нибудь плац для построений и парадов.
Впереди группы быстрым шагом шёл рослый, осанистый и статный генерал-полковник в защитного цвета бекеше, с тёмно-серым меховым воротником. Обут он был в белые фетровые бурки
с кожаными подошвами.
Все остальные старались не отставать от этого генерал-полковника, а он, дойдя до траншеи, без промедления спрыгнул в неё, оказавшись между Семёном и Петровым.
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — отчеканил дядька Степан, покраснев и вытянувшись во весь свой немалый рост.
— Вольно, товарищи пограничники, — махнув рукой в кожаной коричневой перчатке, без всякой помпезности в голосе ответил генерал. — Давайте без этих формальностей, вы же на передовой.
Все его сопровождающие уже тоже находились в траншее — кроме командира дивизии, ещё один генерал-майор и три полковника. Семён в их присутствии испытывал великую неловкость, боясь сказать или сделать что-нибудь не то и не так.
— Как обстановка? — обратился к Петрову комдив, на котором тоже были папаха и бурки, а вместо бекеши — старенький коричневый кожух.
— Спокойная, товарищ генерал-майор, — с заметным напряжением ответил Петров. — Немцы не бузят.
— Не бузят, говоришь? — генерал-полковник усмехнулся, и с его лица сразу слетела вся строгость.
— Так точно! — Дядька Степан немного осмелел. — Сидят тихо, как мыши.
— Ну, я вижу, настроение у пограничников боевое. — Генерал-полковник повернулся к Семёну. — Как думаете, товарищ красноармеец, можем мы фашистов бить?
— Конечно, можем! — браво ответил Семён, объятый волнением. — Вот только техники бы побольше. А то с одной винтовкой много не навоюешь.
— Да-да, конечно, вы правы. — Генерал-полковник опять посерьёзнел. — Техника нам нужна. Я вам обещаю, что она будет. И танки будут, и самоходки. Всё будет. Причём, думаю, скоро.
— А «катюши»? — спросил Петров.
— И «катюши» тоже. — Генерал-полковник внимательно посмотрел на него, словно пытался понять, что это за человек. — Так… какие ещё есть претензии, товарищ младший сержант? Кормят вас как?
— Да кормят отлично, — раздухарился дядька Степан. — Тут никаких претензий. Каша вкусная, щи — вообще объедение. Сперва, конечное дело, проблема была с едой, но потом всё наладилось.
— Газет бы свежих почитать, — неожиданно для себя сказал Семён. — «Красную звезду», «Правду».
— Понял вас, — кивнул генерал-полковник. — Вопрос решим. Обязательно. Решим ведь, Константин Фёдорович? — обратился он к генерал-майору.
— Конечно, решим, Константин Константинович, — ответил тот. — Я возьму это дело под свой личный контроль.
— Ну что ж, я вижу тут всё в полном порядке, — с удовлетворением произнёс генерал-полковник. — Значит, немцам несдобровать.
— Так точно, несдобровать! — вконец расхорохорился Петров. — Накостыляем им тут и погоним аж до самого Берлина. А если надо, жизни свои отдадим, товарищ генерал, за то, чтобы ни один фашист по нашей земле не ходил.
— Хорошо сказано, товарищ младший сержант. — Генерал-полковник протянул дядьке Степану руку. — Спасибо вам за такие слова. Пограничники показали свою храбрость и стойкость, и за это всем вам тоже моё большущее спасибо. Но… умирать в бою если и надо, то с толком. Умирать так, чтобы ваши смерти врагу доставались дорогой ценой. А ещё лучше не умирать, а оставаться в живых и уничтожать как можно больше врага. Надо уметь оставаться в бою живым. А для этого каждый солдат должен постоянно повышать свою выучку и совершенствовать боевые навыки. Чем солдаты обученней, тем грамотней они действуют в бою и тем меньше несут потерь. Воевать нужно с умом и смекалкой. Вот так-то.
Петров округлил от удивления глаза, слушая речь генерала. Семён тоже был немного озадачен. Раньше ему на ум такая простая мысль почему-то не приходила.
«А ведь и в самом деле хороший солдат должен уметь уцелеть в бою и победить. А погибнуть — дело нехитрое… Вот в чём, оказывается, «смысл войны»! Прав этот генерал! Тысячу раз прав… Но кто же он такой, что так мудро рассуждает?»
— Ну что ж, Константин Фёдорович, думаю, мы с вами не зря приехали на передовую. — Генерал-полковник явно был доволен разговором. — Или вы не согласны?
— Согласен, товарищ командующий…
— Вам, Сергей Яковлевич, — обратился генерал-полковник к комдиву, — отдельное наше спасибо за таких орлов. Хорошо воюют, молодцы… Ну что ж, пора возвращаться в штаб. — Он несколько секунд всматривался туда, где находились немцы, затем с неожиданной лёгкостью выбрался из траншеи и опять широким, быстрым шагом направился в тыл.
Сопровождающие поспешили за ним.
