– Ей нравится залив, – сказал Нед.
Говорить Кот не могла, она только смотрела во все глаза.
– Она любит жизнь, – добавил Нед.
Кот, задыхаясь от охвативших ее чувств, тихо молилась, чтобы он не ошибся.
Ариэль танцевала недолго. Когда через десять минут она вернулась к своему полотенцу, ее взгляд был отсутствующим, как и всегда.
В декабре – через двадцать месяцев после того, как они бежали из дома Вехса, – Ариэль исполнилось восемнадцать. Она уже не была девочкой, а превратилась в очаровательную молодую девушку, однако по ночам, во сне, она часто звала мать, отца или брата, и голос ее, услышать который можно было только в эти моменты, звучал потерянно и жалобно.
А в рождественское утро среди сложенных под елкой подарков для Неда, Джеми и Ариэль Кот с удивлением обнаружила небольшой сверточек и для себя. В том, как тщательно он был упакован в бумагу, чувствовался скорее энтузиазм ребенка, чем умение взрослого человека, а ее имя на бирке в форме следа снежного человека было написано неровными печатными буквами. В свертке оказалась небольшая шкатулочка, и когда Кот открыла ее, то обнаружила внутри полоску голубой бумаги, на которой было проставлено всего три слова. Судя по всему, автору записки было нелегко подобрать их да и написать – тоже.
«Мне хочется жить».
Чувствуя, как бешено стучит сердце и как прилип к гортани непослушный язык, Кот взяла обе руки Ариэль в свои. Некоторое время она не знала, что сказать, но даже если бы знала, то вряд ли сумела бы выговорить хоть слово.
Наконец она запинаясь произнесла:
– Это… это лучший подарок в моей жизни, родная. Ничего лучшего и придумать нельзя. Я… мне очень хотелось, чтобы ты попробовала…
Еле сдерживая слезы, она снова перечитала эти три слова.
«Мне хочется жить»…
– Ты просто не знаешь, как вернуться назад? – спросила Кот.
Ариэль сидела неподвижно. Потом она моргнула, и ее пальцы сжали запястья Кот.
– Выход есть, – уверила ее Кот.
Ариэль сжала руки Кот еще сильнее.
– Надежда. Это слово можно сложить из букв твоего имени. Надежда есть всегда, малышка. Всегда. Дорога назад существует, но еще никому не удавалось отыскать ее и пройти по ней в одиночку. Мы будем искать этот путь вместе. Ты должна только верить, что не все потеряно.
Ариэль по-прежнему не смотрела ей в глаза, но ее пальцы не выпускали рук Кот.
– Сейчас я хочу рассказать тебе одну историю… Историю о роще мамонтовых деревьев – о том, что я увидела там одной страшной ночью и что я увидела потом, когда мне понадобилась помощь. Может быть, для тебя – и для других людей тоже – это будет немногое значить, но для меня в этом заключены смысл и значение целого мира, даже если я не понимаю его до конца…
«Мне хочется жить».
Обратный путь из Дикого Леса занял несколько лет и дался Ариэль нелегко. Бывали периоды, когда она не делала никаких видимых успехов или даже возвращалась на несколько шагов назад и Кот была близка к отчаянию.
И все же настал тот день, когда они вместе с Недом и Джеми отправились в заповедник мамонтовых деревьев.
Они прошли в торжественном полумраке сквозь заросли папоротников и рододендронов, растущих в тени могучих деревьев, и Ариэль сказала:
– Покажи мне где.
Кот подвела ее за руку к тому месту:
– Здесь.
Как же Кот боялась в ту ночь, когда рисковала всем ради девочки, которую никогда не видела. И сильнее всего ее пугал не Вехс, а то новое, что она обнаружила в себе. Бескорыстная, не рассуждающая любовь. Теперь-то она поняла, что ей нечего было бояться. Ради бескорыстной любви…
Скорость
Эта книга посвящается
Донни и Стиву Дунио, Вито и Линн Церра, Россу и Розмари Церра.
Никак не могу понять, почему Герда всегда говорит мне «да».
Но теперь в вашей семье появилась безуминка
Человека можно уничтожить, но не победить.
Эрнест Хемингуэй. Старик и море
И теперь вы живете, расползшись по резиновым дорогам,
И ни один человек не знает, да ему и без разницы, кто его сосед.
Если только сосед не начинает причинять слишком много хлопот,
Но все мечутся туда-сюда в своих моторных автомобилях,
Знакомые с дорогами и нигде не осевшие.
Т. С. Элиот, рефрен из «Скалы»
Часть первая. Выбор за тобой
Глава 1
Широко улыбаясь, Нед Пирсолл поднял стакан пива, помянув умершего соседа, Генри Фриддла, смерть которого крайне его порадовала.
Убил Генри садовый гном. Сосед свалился с крыши своего двухэтажного дома на эту забавную фигурку. Гнома сделали из бетона. Генри – нет.
Сломанная шея, разбитый череп – Генри скончался на месте.
Гном убил Фриддла четырьмя годами раньше. Нед Пирсолл по-прежнему поминал соседа, как минимум раз в неделю.
И теперь какой-то приезжий турист – кроме него и Неда, у барной стойки красного дерева никого не было – полюбопытствовал, чем вызвана столь сильная вражда.
– Вероятно, этот бедняга был уж очень плохим соседом, если вы злитесь на него и через четыре года после его смерти.
Обычно Нед такой вопрос пропускал мимо ушей. Приезжие привлекали его внимание еще меньше, чем претцели
[19].
На стойке красовались три миски претцелей, потому что стоили крендельки дешево. Нед предпочитал поддерживать жажду хорошо посоленным арахисом.
Чтобы Нед не забывал про чаевые, Билли Уайлс, хлопотавший за стойкой, иногда давал ему пакетик «Плантерс».
Но чаще всего Неду приходилось платить за орешки. Его это мучило – то ли потому, что он не понимал экономических принципов функционирования таверны, то ли потому, что мучиться ему нравилось, и, вероятно, второй вариант был ближе к истине.
Несмотря на круглую голову, напоминающую мяч для сквоша, и широкие, круглые плечи борца сумо, Нед мог считаться спортсменом только в том случае, если бы соревнования проводились по ссорам в баре. Тут он мог претендовать на олимпийское «золото».
Впрочем, когда речь заходила о покойном Генри Фриддле, Нед мог поговорить как с туристами, так и со старожилами Виноградных Холмов. Впрочем, если, как и теперь, у стойки, кроме него, сидел только один незнакомец, Нед находил молчание более уместным, чем разговор с «заезжим дьяволом».
