Когда Билли работал над рассказами и романом, он активно использовал Всемирную паутину для получения нужных ему сведений. Позднее она помогала отвлечься, уйти от реальности. В последние два года он туда не заглядывал вовсе.
За это время многое изменилось. Доступ стал быстрее. Поиск – и быстрее, и легче.
Билли заполнил поисковую строку. Не получив результата, модифицировал запрос, потом модифицировал еще раз.
Законы, определяющие возраст, с которого человек мог как покупать спиртное, так и продавать его, варьировались от штата к штату. Во многих штатах Стив Зиллис не мог встать за барную стойку, не достигнув двадцати одного года, поэтому Билли стер в запросе слово «бармен».
Стив работал в таверне только пять месяцев. Он и Билли никогда не обсуждали прошлое друг друга.
Билли вроде бы помнил, что Стив учился в колледже. Где – сказать не мог. В поисковую строку он добавил слово «студент».
Возможно, слово «убийство» слишком сужало поиск. Билли заменил его на «правонарушение».
И получил ответ на запрос. Статью в «Денвер пост».
С момента публикации прошло пять лет и восемь месяцев. И хотя Билли сказал себе, что нечего искать в газете больше, чем в ней написано, информация, по его разумению, имела непосредственное отношение к делу.
В том ноябре в Университете Колорадо, в Денвере, пропала студентка второго курса Джудит Сара Кессельман. Вначале не возникло подозрений, что речь идет о правонарушении.
В первой заметке об исчезновении молодой женщины цитировались слова другого студента Университета Колорадо в Денвере: Стивен Зиллис, девятнадцати лет от роду, сказал, что Джудит была «удивительной девушкой, сострадательной и заботливой и дружила со всеми». Он волновался, потому что «Джудит слишком ответственна, чтобы исчезнуть на пару дней, никому не сообщив о своих планах».
Билли ввел в строку поиска «Джудит Сара Кессельман», и теперь количество ответов на его запрос исчислялось десятками. Билли готовился к тому, что прочитает о находке тела, но без лица.
Поначалу он все читал очень внимательно. Потом стал пропускать повторы.
Друзья, родственники и преподаватели Джудит Кессельман часто цитировались. Стивен Зиллис более не упоминался.
Несмотря на обилие материалов, Билли нигде не прочитал о том, что тело нашли. Джудит исчезла, словно зашла за перегородку между нашей и параллельной вселенной.
К Рождеству частота упоминаний Джудит в газете падала. После Нового года о ней более не писали.
Средства массовой информации предпочитают мертвые тела пропавшим, кровь – тайне. А новые случаи насилия не заставили себя ждать.
Последний раз о Джудит написали в пятую годовщину ее исчезновения. Она родилась в городе Лагуна-Бич, в Калифорнии, и заметка появилась в «Оранд каунти реджистер».
Обозреватель, сочувствующий семье Кессельман, очень трогательно написал о том, как все ее родственники надеются, что Джудит все-таки жива. И однажды вернется домой.
В университете она хотела получить музыкальное образование. Хорошо играла на пианино, на гитаре. Любила музыку в стиле госпел
[42]. И собак. И долгие прогулки по берегу океана.
В прессе напечатали две фотографии Джудит. На обеих она выглядела озорной, довольной жизнью, доброй.
И хотя Билли не знал Джудит Кессельман, от одного только взгляда на ее юное лицо у него щемило сердце. Так что на фотоснимки Джудит он старался не смотреть.
Билли распечатал несколько заметок, чтобы позднее прочитать их еще раз. Распечатки вложил в газету, купленную в автомате.
Когда, покидая библиотеку, он проходил мимо читальных столов, его остановил мужской голос:
– Билли Уайлс. Давно не виделись.
На стуле за одним из столов, широко улыбаясь, сидел шериф Джон Палмер.
Глава 37
В форме, но без шляпы, шериф больше напоминал не офицера службы охраны правопорядка, а политика. Но с учетом того, что он занимал выборную должность, ему приходилось быть как копом, так и политиком.
С предельно короткой стрижкой, гладко выбритый, с идеально ровными и белыми зубами, с профилем, достойным того, чтобы выбить его на римской монете, Палмер выглядел на десять лет моложе своего возраста… и готовым в любой момент появиться перед фото– и телекамерами.
Хотя сидел Палмер за читальным столом, перед ним не было ни журнала, ни газеты, не говоря уже о книге. По его виду чувствовалось, что он и так все знает.
Палмер как сидел, так и сидел, Билли остался на ногах.
– Как дела в Виноградных Холмах? – спросил Палмер.
– Много виноградников и холмов, – ответил Билли.
– Ты по-прежнему стоишь за стойкой бара?
– Людям по-прежнему хочется выпить. Это третья древнейшая профессия.
– А какая вторая, после проституток? – полюбопытствовал Палмер.
– Политики.
Шериф улыбнулся:
– Ты сейчас пишешь?
– Понемногу, – солгал Билли.
В одном из его опубликованных рассказов некий персонаж, несомненно, был срисован с Джона Палмера.
– Собираешь материал для очередного произведения? – спросил шериф.
С того места, где он сидел, открывался прямой вид на компьютер, за которым работал Билли, но не на экран.
Возможно, Палмер мог выяснить, какие сайты просматривал Билли. Компьютер, предназначенный для публичного использования, скорее всего, вел их учет.
Нет. Вероятно, нет. В конце концов, существовали законы, охраняющие частную жизнь.
– Да, – кивнул Билли. – Выяснял некоторые моменты.
– Мой помощник видел, как ты припарковался перед офисом Гарри Аваркяна.
Билли промолчал.
– Через три минуты после того, как ты ушел из офиса Гарри, оплаченное время на твоем счетчике истекло.
Шериф мог говорить правду.
– Я опустил в счетчик два четвертака, – добавил Палмер.
– Благодарю.
– В водительской дверце разбито стекло.
– Так уж вышло, – пожал плечами Билли.
– Это не нарушение правил дорожного движения, но ты должен поставить новое стекло.
– Я договорился на пятницу, – солгал Билли.
– Тебя это не волнует? – спросил шериф.
– Что?
– Наш разговор. – Палмер оглядел библиотеку. Рядом никого не было. – Наедине.
– Меня это не волнует, – ответил Билли.
Он имел полное право развернуться и уйти. Вместо этого остался, полный решимости не показать даже намека на испуг.
