– Она – приличная девушка.
– Это точно, – с жаром согласился Зиллис. – Я думаю, с ее помощью я смогу очиститься от прошлого, наконец-то все сделать правильно.
– Она должна увидеть это место.
– Нет, Билли, нет, ради бога. Это не тот я, каким я хочу быть. Для нее я хочу стать лучше.
– Куда вы ходили на обед?
Зиллис назвал ресторан. Потом добавил:
– Мы пришли в двадцать минут десятого. Ушли в четверть двенадцатого, потому что к тому времени в зале, кроме нас, никого не осталось.
– После этого?
– Поехали покататься. Нигде не парковались. Она этого не любит. Просто ездили, разговаривали, слушали музыку.
– До которого часа?
– Я привез ее домой в самом начале второго.
– И вернулся сюда?
– Да.
– И включил порнуху, в которой мужчина стегает плеткой женщину?
– Да. Я знаю, какой я сейчас, но также знаю, каким смогу стать.
Билли подошел к прикроватному столику, взял телефонный аппарат. Шнур был длинным. Он принес телефон Зиллису:
– Позвони ей.
– Что? Сейчас? Билли, уже четвертый час.
– Позвони ей. Скажи, какое ты получил наслаждение от вечера, какая она необыкновенная. Она не будет возражать, если ради этого ты ее разбудишь.
– У нас еще не такие отношения, – обеспокоился Зиллис. – Она найдет мой звонок странным.
– Позвони ей и дай мне послушать, или я воткну ствол этого пистолета тебе в ухо и вышибу мозги. Выбор за тобой.
Руки Зиллиса так дрожали, что он дважды ошибся при наборе номера.
Присев рядом с пленником, вдавив ствол пистолета ему в бок, на случай если у Зиллиса возникнет мысль наброситься на него, Билли услышал, как Манди Поллард ответила на звонок и удивилась тому, что ее кавалер звонит так поздно.
– Не волнуйся, ты меня не разбудил, – заверила Манди Зиллиса. – Я просто лежала, глядя в потолок.
Голос Зиллиса дрожал, но Манди легко могла списать дрожь на волнение из-за того, что звонил он слишком уж поздно и выражал свои чувства более прямо, чем при личном общении.
Несколько минут Билли слушал, как оба вспоминают вечер, обед, поездку на автомобиле, а потом знаком предложил Зиллису закругляться.
Манди Поллард провела вечер с этим человеком, а она не относилась к тем девушкам, которые ловили кайф от общения с плохишами.
И, обедая с Манди Поллард, Зиллис никак не мог усадить труп Ральфа Коттла в гостиной Лэнни и приколотить руку Билли к полу.
Глава 65
– Я оставлю тебя прикованным к кровати. – С этими словами Билли сунул пистолет в кобуру, висевшую на ремне.
Когда Стив Зиллис увидел, что пистолет покинул руку Билли, на лице его отразилось облегчение, но тревога в глазах осталась.
Билли вырвал шнур из телефонной розетки и из аппарата, сунул его в мешок для хлеба.
– Не хочу, чтобы ты кому-нибудь звонил, пока не остынешь и не обдумаешь то, что я сейчас тебе скажу.
– Ты действительно не собираешься меня убивать?
– Действительно. Ключ от наручников я оставлю на кухонном столе.
– Хорошо. На кухонном столе. Но как мне это поможет?
– После моего ухода ты сбросишь матрац с металлической рамы. Она разборная, держится на болтах и гайках.
– Да, но…
– Свернешь гайки с болтов своими пальчиками.
– Может, они заржавели…
– Ты здесь живешь только шесть месяцев. За это время они не заржавели. Если какие-то очень уж крепко закручены, вращай части рамы, ослабь соединение. Ты что-нибудь придумаешь.
– Я смогу что-нибудь придумать, все так, но я так и не могу понять, почему ты все это сделал? Ты не можешь верить, что я убил Джудит Кессельман, как ты сказал. Я знаю, ты не можешь в это верить. Тогда в чем дело?
Билли убрал в хлебный мешок баллончик с «мейсом».
– Я не собираюсь объяснять, и ты не захочешь этого знать. Поверь мне, не захочешь.
– Посмотри на меня, – заверещал Зиллис. – Глаза щиплет. Я сижу в луже мочи. Это унизительно. Ты ударил меня этим пистолетом, содрал кожу, ты причинил мне боль, Билли.
– Могло быть хуже, – заверил его Билли. – Гораздо хуже.
Решив истолковать его слова как угрозу, Зиллис дал задний ход:
– Ладно. Хорошо. Я тебя слышал. Я успокоился.
– В зависимости от того, как крепко закручены гайки, на разборку рамы у тебя уйдет как минимум час, может, два. Ключ от наручников возьмешь на кухне. Воспользовавшись им, сразу начинай собирать вещи.
Зиллис моргнул:
– Что?
– Позвони Джекки, скажи, что ты увольняешься.
– Я не хочу увольняться.
– Спустись на землю, Стив. Теперь мы не сможем видеться каждый день. Учитывая, что я знаю о тебе, а ты знаешь обо мне. Тебе лучше уехать.
– Куда?
– Мне без разницы. Но за пределы округа Напа.
– Мне тут нравится. А кроме того, прямо сейчас я уехать не могу.
– В пятницу придешь в таверну за расчетом. Я оставлю для тебя конверт. Джекки передаст его тебе. С десятью тысячами долларов. Их тебе хватит, чтобы обосноваться в другом месте.
– Я ничего не сделал, а всю мою жизнь поставили с ног на голову. Это несправедливо.
– Ты прав. Это несправедливо. Но будет именно так, а не иначе. Твоя мебель не стоит и гроша. Можешь ее здесь и оставить. Собери личные вещи и в пятницу вечером уезжай из города.
– Я могу позвонить копам. Предъявить обвинения.
– Правда? Ты хочешь, чтобы копы побывали на месте преступления, увидели порнокассеты, эти манекены в соседней комнате?
Несмотря на страх, Зиллис из жалости к себе надулся.
– Кто умер и назначил тебя Богом?
Билли покачал головой:
– Стив, ты жалок. Ты возьмешь десять тысяч, порадуешься, что остался жив, и уедешь. И вот что еще… больше никогда не звони Манди Поллард.
– Постой. Ты не можешь…
– Не звони ей, не встречайся с ней. Никогда.
– Билли, она может полностью изменить мою жизнь.
– Она – милая девушка. Она – порядочная девушка.
– Именно про это я и говорю. Я знаю, я очищусь от прошлого. Если она…
– Хорошая женщина может круто изменить жизнь мужчины. Но не мужчины, который так глубоко залез в крысиную нору, как ты. Если ты хоть раз позвонишь ей или увидишься с ней, я это узнаю. И я тебя найду. Ты мне веришь?
