— Не паникуй. Я предупреждал, что в снах может быть опасно.
— Я не боюсь, — сказала Хэл спустя мгновение. — Только скажи, что мне делать?
— Быть рядом, не путаться под ногами и защищаться.
— Поняла.
Я быстро окинул комнату взглядом, оценивая свои шансы. Проходя мимо, как бы ненароком задел стол, и тот заскрежетал ножками по каменному полу. Значит, не привинчен. Хорошо. Тесаки и пилы были припаяны намертво к цепям, но эти цепи были достаточно длинными.
— Мэтт! — приглушенно позвала меня Хэл, но я уже и сам увидел.
Красная драпировка на одной из стен поехала в сторону, открывая прозрачное стекло, за которым собрались несколько человек. Видимо, те, кто обладал достаточными финансами, чтобы оплатить билеты на редкое зрелище — убийство и расчленение двух белых. Среди них я увидел хозяина клуба, трех мужчин, немолодую пару с бокалами в руках, официанта в красном с подносом; старуха в чрезмерно открытом платье, увешанная драгоценностями, опиралась на руку молодого скучающего спутника… Все они жадно смотрели на нас с Хэл, предвкушая необычную забаву.
Часть окровавленной стены отодвинулась, легкий сквозняк колыхнул пару цепей, и те тонко звякнули, касаясь друг друга. Я толкнул ученицу себе за спину, глядя в темноту открывшегося коридора. Заметил смутное движение, металлический проблеск, и в комнату не торопясь вошли три человека, достаточно высокие для сиамцев. Их лица были закрыты масками из красной кожи, головы побриты наголо. Одежда — только обтягивающие штаны до колен. Смуглые мускулистые тела блестели, намазанные маслом. Один был вооружен топором, способным перерубить шею быку, второй похлопывал по ладони широким ножом, третий перехватывал удобнее короткую пилу.
Подталкивая Хэл, я начал медленно отступать. Мельком заметил, как люди за стеклом вежливо и беззвучно хлопали — видимо, незримый ведущий шоу описывал происходящие события и представлял участников.
Три наших убийцы не спеша приближались.
Все ожидали стремительного, кровавого зрелища, и я не хотел их разочаровывать. Сильным ударом ноги толкнул металлический стол, он с грохотом поехал вперед, ударил мясника с топором и отшвырнул в сторону. Тот въехал спиной в стену, запутался среди висящих на ней орудий пыток. Рыча от злости, рванулся, пнул от себя столешницу, но, повинуясь моему приказу, железные звенья закрутились вокруг его шеи и вздернули к потолку. Тесаки и ножи зазвенели, когда он забился в конвульсиях, а затем оплели неподвижное тело блестящим коконом.
Я ухватился за цепь, подпрыгнул, целясь в лицо второго убийцы, но попал в грудь. Тот отлетел на несколько шагов и снова бросился на меня, сорвав со стены тесак. Размахнулся.
Хэл, которую я выпустил из поля зрения на пару секунд, уже была на столе, набойки ее каблуков скрежетнули по железу. Затем она выпрямилась в полный рост, прижала руки к груди и тут же резко вскинула вверх. Обнаженные предплечья блеснули черным металлом, покрываясь встопорщенными вороньими перьями, и грань каждого сверкала заостренным лезвием. Они сорвались с кожи Хэл и вонзились в убийцу, рассекая его тело десятком ножей. Усилие далось ей нелегко — от напряжения ее лоб покрылся испариной, на виске запульсировал кровеносный сосуд.
Если бы мог, я бы выразил ученице свое одобрение. Хэл начала управлять элементами сна, используя воображение, — но я был занят третьим мясником. Накинул цепь на его шею, затянул рывком, звенья глубоко впились мне в ладони. Химера дернулся, стараясь освободиться, его руки пытались ухватить меня, дотянуться до моего лица, разорвать ногтями, но я рванул удавку еще раз, и он захрипел, колотя ногами по полу, и обвис. Я выпустил его, позволив осесть на пол.
Из двери, открывшейся в другой части комнаты, появились еще три сиамца и как тупые автоматы ринулись к нам.
Хэл выхватила шпильку из своих волос, они хлынули ей на плечи гладким темным потоком, а затем я увидел, как тонкая декоративная скобка превратилась в вытянутый металлический двузубец. Он сорвался с ладони девушки и воткнулся в череп мясника. Химера пошатнулся и упал, обливаясь кровью.
Один из наших палачей замахнулся увесистым топором, но я перехватил его скользкое от масла запястье, оторвал убийцу от пола и швырнул в стекло. Тело в облаке осколков рухнуло в зал.
Звон, грохот, крики. Зрители метнулись в стороны.
— Бегом! Живо! — Я схватил Хэл за руку, поволок за собой.
Но не успел выпрыгнуть. Мою шею обхватила гибкая тонкая удавка, подняла в воздух и швырнула обратно в комнату пыток. Удар об пол на мгновение лишил возможности дышать и двигаться. Сквозь шум в ушах я услышал пронзительный крик девушки. Попытался сорвать с шеи гладкий шнур, но тот тут же оброс шипами. Я выхватил из пустоты нож и с размаху, не глядя, резанул по плотному жгуту, перерубил его, стряхнул ошметки с шеи, вскочил. Теперь Хэл вцепилась в меня и, хромая, потянула прочь из камеры. Ее платье оказалось порвано по шву, на бедре — длинная царапина. Встревоженный взгляд скользнул по моему мокрому лицу, но она ни о чем не спросила. И так понятно — не важно, как я себя чувствую, надо выбираться.
Мы спрыгнули в зал, под ногами захрустели битые стекла, поверженный химера слабо шевелился среди осколков. Я услышал мучительный стон, переходящий в сдавленный хрип. Послушные игрушки дэймоса испытывали боль, как и мы с Хэл, и также могли умереть… умирали.
Зрителей не было видно. Только между столов, как заведенные механизмы, бродили официанты. Приносили бокалы, наклонялись, чтобы принять заказ у несуществующего клиента.
— Туда, — велел я, показав на контур двери, обведенный алым шнуром.
— Выход? — коротко спросила Хэл.
— Из этого участка сна.
— Нас гонят, словно по лабиринту.
— Значит, рано или поздно мы встретим чудовище.
Я распахнул дверь. За порогом оказался полутемный коридор. Под низким потолком тянулись переплетения проводов, не убранных в защитные короба, и древние трубы. С них свисали клочья обмотки и паутины. Стены влажно поблескивали, кое-где виднелись потеки зеленой слизи и плесени. В ней копошились какие-то белесые насекомые.
— Мне это совсем не нравится, — прошептала Хэл, стараясь держаться как можно ближе ко мне.
— Трюк с перьями был весьма эффектным, — сказал я, чтобы отвлечь ее.
Под ногами захлюпала вода, редкие фонари уродовали наши тени.
— Думаешь, идти долго? — спросила моя гурия, оглядываясь.
— Достаточно для того, чтобы мы начали испытывать неуверенность или страх.
С труб на пол, прямо под ноги Хэл, упала здоровая белая сороконожка. Девушка дернулась было, но сжала зубы и перешагнула через извивающуюся тварь.
— Он знает, что ты боишься насекомых.
— Кто «он»?
— Тот, кто затянул нас сюда.
Хэл вдруг резко обернулась и тут же громко выдохнула:
