Огни фар близились. Генри. А может, наряд охраны территорию патрулирует на пикапе.
– Пластыри нашел, – объявил Дональдсон. – А таблеток нет. Без них нам каюк.
Грузовик остановился сзади на дороге.
– А ну мухой, – послышался из опущенного окна негромкий, но властный голос кубинца. – Полезайте назад, под брезент.
– Сейчас, секунду, – шепотом ответила Люси, подползая к туалетной бумаге.
– Или я уезжаю.
Она добралась до угла, схватила сверточек с таблетками (непонятно, норко или ативан) и запихала в передний карман платья.
Что взяли, а там посмотрим.
Дональдсон уже залезал на днище кузова. Люси, смахнув с глаза слезу, последовала за ним.
* * *
Люси, скрипя уцелевшими зубами, кукожилась под полотнищем брезента. Каждая кочка, каждый ухаб толчком ударяли по нервам. Было едва ли не хуже, чем когда ее спускали на веревке. Унылому пению мотора вторил стон, еще более заунывный – это исходил от боли Дональдсон.
Вот грузовичок притормозил у ворот на выезде из больницы. Люси чутко затаила дыхание. Если охрана вздумает пошарить под брезентом, то все пропало.
– Привет, Генри.
– Салют, Рон.
– Под брезентом ничего не везешь?
– Да ну, нет. Проверь, если хочешь.
Послышались шаги; кто-то направлялся к заднему борту. Мочевой пузырь Люси сжался в клизму: брезент поднимали за край.
– Ага. Понятно, – сказал Рон, глядя прямиком на нее. – Можешь проезжать.
Значит, взятка Генри сработала. Створки ворот открылись, и пикап с беглецами выехал на свободу. Но это было еще не все. Далеко не все. Если Генри задумал их кинуть, то сейчас для этого самое время. На деньги, переведенные со счета Дональдсона, кубинец должен был купить им автомобиль. Но то бабло он вполне мог прикарманить, а их взять и просто вышвырнуть где-нибудь на обочине. Или же просто убить. Потому что в случае поимки они могли указать на него как на пособника в побеге.
Люси на его месте, бесспорно, прикончила бы обоих.
Пикап остановился; было слышно, как хлопнула водительская дверца.
Вот оно. Претворение безотказного плана, двойное убийство.
В обоих случаях ее ждало избавление.
Брезент сполз, и на беглецов хмуро уставился Генри.
– Хорош кататься. Вылезайте.
Люси не без труда подобралась к краю и слезла с откинутого борта. Местность вокруг была неожиданно лесистая (заповедник? лесополоса?). Помимо пикапа, невдалеке здесь стояла еще одна машина: грязный, заезженный дальше некуда «Шевроле Монте Карло». Черный, старый, без колесных колпаков и правого крыла.
– Это и есть машина, которую ты мне купил? – грозно просипел Дональдсон. В свете взошедшей луны было видно, что глаза у него слезятся. Точнее, не глаза, а рубцовая ткань на лице.
– Она самая.
– Я ведь отдал тебе полста тыщ, сучий ты потрох!
Генри в ответ выпятил грудь:
– А что. Бегает, и кокарда с передка не свинчена. Не нравится – могу вас обратно в больничку отвезти.
– Да ладно, ладно, – заторопилась Люси, ласково поглаживая партнера по клешне. – Все нормально, правда же, Ди?
– А остальное ты не забыл? – не унимался Дональдсон.
– Это что же?
– Ствол. И нал.
– Глянешь в бардачке, – указал Генри. – «Беретта». Серийный номер спилен. И патронов, кстати, полный магазин.
– Да она хоть стреляет?
– Это уж вы сами разберитесь, ладно? Ключи под ковриком.
– А деньги?
– Ах да. Деньги. Понимаешь, забыл утром в банкомат заскочить, – виновато развел руками кубинец. – Вот, возьми, что есть.
Он полез к себе в бумажник и сунул Дональдсону несколько мятых купюр.
– Ты… Это что, двадцать шесть баксов? – Дональдсон буквально затрясся от гнева. – Куда мы, по-твоему, доберемся за двадцать шесть баксов?
– Да ладно, ладно, что-нибудь придумаем, – примирительно вмешалась Люси.
Себя она чувствовала в равной степени обобранной, но что теперь поделать. Хотя бы норко остался при них, и то хорошо.
– Значит, так, – буркнул Генри. – Вас не хватятся до отбоя, то есть еще полтора часа. А потом объявят в розыск. Могут и поймать. И вот если поймают, а вы проболтаетесь насчет меня, то я вас обоих отслежу и душу из вас выну, ясно?
– Ты думаешь, это легко – вынимать душу? – загадочно, чуть ли не романтично посмотрела Люси. – Смотреть человеку в глаза, когда она исходит. Слушать последнее шипение вылетающего из легких воздуха. Ты знаешь, каков этот воздух на вкус? Нет? – Она улыбнулась улыбкой черепа (иначе у нее теперь не получалось). – Как сахарная вата.
– Идите вы на хер, – с плевком бросил им Генри, запрыгнул в кабину своего пикапа и на скорости укатил.
Дональдсон повернулся к своей верной партнерше.
– Мне нужен норко.
Люси он тоже был ой как нужен. Его надо будет разбить на порции, особенно теперь, после того как этот ублюдок забрал викодин. Однако сейчас боль была такая неуемная, что от нее цепенели мысли. Она бережно развернула упаковку из туалетной бумаги. Слава богу, это оказался норко. Плохо, конечно, что потеряли ативан, но без норко им вообще была бы труба. Она дала Дональдсону две таблетки.
– Три, – потребовал он.
В Люси пыхнул гнев, но тут же унялся. Она дала ему еще одну, и сама взяла три, для быстроты воздействия их разжевав. Вкус порошка напоминал аккумуляторную кислоту, колко царапал изнутри горло.
– Нет, ты только глянь на эту срань, – проворчал Дональдсон на машину. – Вот же козлина.
– Да ладно тебе, Ди. Зато мы на свободе.
Он с кряхтением открыл водительскую дверцу и, согнувшись, нашарил под ковриком брелок с ключами. Брелок был в виде пластмассового лягушонка, у которого при нажатии на брюшко изо рта стреляла спица света. Фонарик, стало быть. Дональдсон со стоном влез на сиденье. Люси, на которую уже начали действовать таблетки, пришла в игривое настроение и выставила вперед большой палец, словно останавливая такси.
– Шеф, не подбросишь?
Лицо Дональдсона смягчилось.
– Если только обещаешь не петь мне позорных хитов.
Люси обогнула машину и влезла на пассажирское сиденье.
– Достань из бардачка пушку, – сказал ей Дональдсон.
Люси открыла лючок и, порывшись под всякими старыми картами и полисами, вынула «беретту».
– Брачная ночь у этого ствола была давненько, – рассудила она. – Гребаное старье.
– Дай сюда, – распорядился Дональдсон.
