– Мэм, попрошу вас перейти вон на ту сторону. Здесь зона риска.
Он указал на здание через дорогу от Маркетт-Билдинг.
– Я Джек Дэниэлс из двадцать шестого. – Упреждающе выставила я ладонь. – Слышал про такую?
Он скептически сощурился. Особое сомнение, видно, у него вызывал мой живот.
– В смысле, лейтенант Дэниэлс?
– Вызов поступил к вам со сто восемьдесят седьмого, верно? – задала я вопрос.
– Да.
– Так вот сообщаю: подозреваемый – белый мужчина с длинными темными волосами. Вооружен. Он еще в здании, кого-то убивает.
– Мне нужно это доложить.
Он потянулся к своему плечевому микрофону.
– Постой, – перебила я. – Слушай меня: здание нужно окружить и войти в него группой. Прямо сейчас, офицер. Никого не впускать и не выпускать, иначе венец твоей будущей карьеры – гонять на скутере и выписывать талоны за неправильную парковку.
Видимо, мой тон возымел действие, так как в микрофон он сказал следующее:
– Тринадцать пятьдесят шесть, на задний вход. Никого не впускать и не выпускать. Подозреваемый – белый мужчина с длинными черными волосами. Действовать осторожно: он вооружен.
И тут прибыло подкрепление.
Вслед за двумя полицейскими машинами к бордюру подлетел «Шевроле Каприз», из-за руля которого пожилым гепардом выскочил Херб.
Вместе мы пошагали к зданию.
Ощущение такое, будто на сближение ринулись сразу несколько городских районов: пространство меж стенами небоскребов заполнилось воем сирен, лихорадочно и гулко множащихся за счет эха, которым вторил еще и сердитый гудеж пожарной машины в нескольких кварталах отсюда.
– Надо разграничить потоки, Херб.
– Все уже делается, У меня кордоны на въездах в Адамс, Марбл и Кларк-стрит.
– Горлышком воронки надо сделать выход с Дирборн-стрит, – сказала я на подходе к тротуару. – Без моего личного осмотра из здания никого не выпускать. Где группа захвата?
– В дороге, но надо… Вот черт, – сбился с мысли Херб, глянув через плечо.
Выше по тротуару, возле декоративного пятачка (клумба в каменном кольце), цепенела молчаливая от ужаса стайка прохожих, человек десять-двенадцать.
Уже с этого места глаза различали лужу крови.
У Херба на шее висел бейдж, и он его, подходя, спешно выставил напоказ:
– А ну все в сторону! И не уходить до выяснения!
Мы остановились в трех шагах от зловещей сцены.
– О-па, – произнесла я. – Он еще и пешехода зашиб.
Тел было два. Первое – человек в костюме, Роу, лежал лицом вниз, распростертый на ложе из смятых, едва успевших проклюнуться луковичек тюльпанов. По виду картина напоминала гигантскую тарелку лазаньи в смутном человеческом обличье. Бедняга, которого он сбил, торчал из-под него паучьи изогнутыми конечностями; голову ему расшибло о камень. Рядом лежал кирпич Библии, страницы которой с ленцой ерошил ветерок.
Поток пешеходов был эффективно пресечен; единственными зрителями оставались лишь те, кто здесь находился непосредственно в момент происшествия.
– Я пошла внутрь, искать, – сказала я.
– Джек, там в здании уже две дюжины копов. Они его найдут.
– Ты думаешь, у кого-то из них есть опыт близкого общения с убийцей? – спросила я. – Я им могу пригодиться.
– Это опасный маньяк, который, между прочим, намерен тебя убить.
– Торчать тут без дела я не могу.
Херб тронул меня за руку.
– Послушай, Джек. Я тебе обещаю. Никто из этого здания без твоего согласия не выйдет.
– Херб…
– Я провожу тебя ко входу.
– Херб…
– Чей это объект, черт возьми?
В безмолвной ярости я прикусила губу. Хотя ничего не скажешь: он прав.
– Твой, – признала я нехотя.
– У тебя есть ко мне уважение?
– А то ты не знаешь.
– Тогда прошу: делай то, что я говорю.
Лютер
1 апреля, 13:54
Он прогулочным шагом идет по коридору офиса Питера Роу, ныне покойного. Само собой, после недавней стрельбы он уподобился опустевшему городу.
Рот коверкает безудержная улыбка.
Видеосеанс с Джек удался даже лучше, чем он себе представлял.
Пройдя через приемную, он открывает массивную деревянную дверь и выходит в вестибюль.
Пока здесь пусто, хотя где-то за углом уже слышится перекличка голосов и близятся торопливые шаги.
Полиция.
Прибыла на место неожиданно быстро, и копы наверняка уже оцепили здание.
От воя сирен некуда деться даже здесь.
Там, снаружи, должно быть, доподлинный армагеддон. Это вызывает беспокойство.
Хотя чем сложнее вызов, тем упоительней ощущение победы.
Херб
1 апреля, 14:04
Створки лифта раздвинулись, и детектив Херб Бенедикт ступил на двенадцатый этаж Маркетт-Билдинг. Тихий, как сама смерть.
Со стрельбой все, вероятно, разбежались.
Полицейский спецназ дал по этажу отбой и теперь прочесывал нижние этажи.
Херб повернулся к троим сопровождавшим его оперативникам и двоих послал в противоположную сторону коридора.
– Проверьте каждый офис. Если кого-то найдете, требуйте предъявить удостоверение личности. Любого, кто вызовет мало-мальские подозрения, спустить вниз и допросить. Этот парень – убийца, настоящий киллер. Не исключено, что он взял кого-нибудь в заложники. Действуйте жестко. Сэйки, пойдешь со мной.
Сержант Сэйки, кудрявый новичок с мохнатой сплошной бровью, двинулся вслед за Хербом по коридору в сторону офиса Роу.
Само здание было доподлинно произведением искусства – один из первых небоскребов со стальным каркасом, декоративной кладкой стен и атриумом в два первых этажа вестибюля.
Приемная Питера Роу впечатляла своим помпезным шиком – тут и там скульптуры, мозаика, бронза.
Пригарь выстрелов ощущалась здесь наиболее сильно, но читались и другие, полускрытые запахи – элитных дезодорантов, спитого кофе, и конечно же, крови. Некоторое время Херб стоял на пороге кабинета, вбирая его ужасающую ауру.
У его ног в лужах загустевшей крови лежали двое охранников здания. У каждого в груди по нескольку дырок от пуль.
За столом Питера Роу просторное окно с зияющей брешью. Ковер, как перцем, усыпан мелкими осколками армированного стекла; здесь же валялось и орудие, которым убийца, судя по всему, крушил стекло, – пожарный топорик.
