– Херб…
У него получилось улыбнуться:
– Это мои последние слова, не твои. Дай мне сказать.
Она порывисто его обняла. Херб на секунду прижал ее к себе, а затем оттолкнул в опасении, что она попадет в зону взрыва.
Нижняя губа у Херба подрагивала, но он нашел в себе силы улыбнуться:
– Жаклин Дэниэлс, я по-прежнему помню тот день, когда мы с тобой впервые повстречались – в морге, годы и годы назад. И я уже тогда, видимо, понял, какой-ты замечательный полицейский. Работать с тобой для меня было большой честью. Ты была самой лучшей из друзей, какие у меня только были. Надеюсь, что когда-нибудь ты будешь о себе столь же высокого мнения, какого о тебе придерживаюсь я, потому что все то время, что я ходил по этой земле, я никогда не встречал такого же самоотверженного, храброго и преданного делу человека, как ты.
– Херб…
– Ты обязательно отсюда вырвешься, Джек. Уверен, что так и будет. И когда ты отсюда вернешься, скажи моей жене, что последняя моя мысль была о ней и что ее любовь ко мне сделала мои последние мгновения жизни счастливыми.
Джек не смогла сдержать всхлипывания.
А затем сказала то, чего Херб не ожидал:
– Нет.
– То есть – «нет»? Ты шутишь?
– Ты сможешь сказать ей это сам, – отрезала Джек. – Потому что сегодня ты не умрешь, чтоб тебя!
С этими словами, обвив его руками и ногами, она припала своей шеей к его.
Лютер
Его брови сумрачно сходятся к переносице.
Героический монолог у старого копа прозвучал трогательно – настолько, что похоже, не на шутку растрогал Джек.
Но она по-прежнему отказывается повиноваться.
Более того, она проделывает нечто, чего Лютер никак не ожидал. Нечто совершенно неприемлемое.
Пока она таким образом припадает к нему, на Хербе никак нельзя взорвать ошейник. Хотя заряд направлен внутрь, шанс ее поранить или убить чересчур велик.
– Херб, через пять секунд я взорву твой ошейник. Если Джек действительно так тебе дорога, оттолкни ее от себя. Итак, пять… четыре… три…
Лютер наблюдает, как Херб пытается стряхнуть Джек с себя. Но та коленом дает ему в пах, отчего старик кренится на сторону, а она его все никак не отпускает.
– Ты на нем всю вечность собираешься висеть? – раздраженно спрашивает Лютер в микрофон.
Джек не отвечает.
Лютер раздраженно вздыхает. Ну надо же. То, что Джек наконец осознала ценность своих друзей, по-своему отрадно, но этот ее нежданный трюк ставит в тупик всю операцию. В принципе можно подождать, перетерпеть. Рано или поздно она заснет. Или лишится чувств от истощения и этой своей эклампсии. Наконец, можно пустить в ход остатки сонного газа, хотя его он приберегал для несколько иных целей.
Но эти сценарии не самые лучшие. Лютеру не терпится перейти к следующей фазе, а идея ждать здесь часами его не прельщает.
– Хорошо, Джек. Я предлагаю тебе сделку, – говорит он. – Я дам тебе ключи от ошейника Херба, но ты за это выполняешь мои указания.
– Никаких сделок! – вопит она.
Лютер удивлен.
– Тогда я вас двоих на несколько дней оставлю здесь.
– Делать этого ты не хочешь и не станешь. Потому что я могу умереть. Мы оба знаем, что тебя это не устраивает.
– Тогда чего же ты хочешь? Ты ведь, безусловно, понимаешь, что я тебя отсюда не выпущу.
– Мне нужен ключ от ошейника Херба и твое обещание, что ты его не тронешь.
Лютер прибрасывает. Можно, конечно, солгать и все равно его убить. Но если Джек настроена на сделку, это подразумевает с ее стороны согласие.
А согласие – первый шаг к повиновению.
Кроме того, Херба еще можно будет как-нибудь использовать.
– Заметано, – бросает Лютер. – Мне понадобится несколько минут, чтобы до вас добраться.
Он подходит к своему шкафчику с ключами и отыскивает нужный (они все пронумерованы), затем убеждается, что в «глоке» у него полная обойма, и тогда направляется через склад, мимо камер с трупами тех, кто не сумел выдюжить.
Это место не надоест ему никогда.
Аромат ржавья и плесени.
Аура заброшенности.
Возможно, когда-нибудь они с Джек будут охотиться в этих угодьях вместе.
Пять минут быстрой ходьбы приводят его к двери третьего круга.
Дверь он отмыкает, держа наготове пистолет.
Джек по-прежнему прижимается к Хербу. Лютер прикидывает, не разделить ли их физически. Но это подразумевает плотное сближение, а Джек и Херб сноровистые единоборцы.
Можно просто пристрелить Херба в голову, да и дело с концом, но Лютеру на следующую часть путешествия нужна покорность Джек, к тому же на данный момент угроза убить толстяка более действенна, чем его мертвое тело.
Хотя остаются еще Гарри и Фин. Они тоже могут стать неплохими мотиваторами.
Лютер заходит в помещение и останавливается от своих пленников в трех метрах.
– Вот ключ, – говорит он, поднимая ладонь. – Сейчас я тебе его брошу. Смотри не урони в грязь.
Он бросает, смотрит на дугу и на то, как Джек ухватывает ключ в воздухе.
Несколько секунд она возится, расстегивая на Хербе ошейник.
– Так, теперь отойди от него, – командует Лютер.
Джек мотает головой:
– Ты его убьешь.
– Я же сказал, что нет, если ты будешь выполнять мои указания. А теперь отойди, или я его убью.
Джек, постояв в нерешительности, отходит на пару шагов.
Лютер прицеливается в толстяка и стреляет.
Джек
– Нет!
Херб накренился вперед и упал в грязь. Я кинулась к нему и встала рядом на колени в замерзшем дерьме.
– Лютер, твою мать!
– Он дышит, – хладнокровно сказал он, – значит, я его не убил. Но я это сделаю, если ты не будешь выполнять то, чего я от тебя требую. Так что поднимайся и идем со мной.
– Ему нужен врач!
– Патологоанатом, если ты не будешь слушаться. Шевелись, Джек.
– Люблю тебя, Херб.
– Знаю, – простонал тот. – И я тебя…
Я взгромоздилась на ноги, занемевшие не то от холода, не то от эклампсии или же от того и другого одновременно. Лютер удерживал Херба на мушке.
– Иди впереди меня. Не останавливайся.
Я побрела по замерзшей слякоти, каждые несколько секунд оглядываясь на запрокинутого набок Херба.
– Через дверь, – указал Лютер.
