– Дай ее мне, или она умрет.
– Я даже не назвала ее!
– Дай или умрет.
Я закрыла глаза. Лютер что-то говорил, но я его выключила и двадцать секунд просто сидела, впитывая ладонью тепло ее спинки, чуть слышно вздымающейся и опадающей в безмятежном сне.
Как такое может происходить на самом деле, со мной?
– Джек. Тридцать секунд.
Я прошептала ей на ушко:
– Твоя мамуля очень, очень тебя любит. И совсем скоро мы с тобой снова увидимся.
Открыв глаза, я ничего не различала из-за едкого тумана слез.
– Ее надо кормить и держать в тепле, – наказала я.
Чувствовалось, как Лютер снимает ее у меня с живота.
Я вытирала глаза, следя за тем, как он подносит моего ребенка к открытой двери. На подходе к ней он приостановился и сказал:
– Джек, ты же знаешь, что больше не увидишь ее никогда?
Момент, когда дверь за ним захлопнулась, я огласила воплем истерзанного, окровавленного, гибнущего животного, которому заживо вырывают из груди сердце. Ели б кто-нибудь сунул мне сейчас в клетку металлический прут, я бы взялась его исступленно грызть.
На такой уровень боли человеческий ум попросту не рассчитан.
И тут послышалось шипение газа из баллона. Он незримо наполнял комнату – комнату, в которой была разрушена моя душа.
Херб
– Фин, это ты?
– Я здесь, Херб.
Чувствовалось, что Фин опускается рядом на колени.
– У тебя кровотечение? Сильное?
– Да нет. Выстрел в голень. Пуля навылет прошла.
– Но тогда…
– Кровь здесь в основном не моя, – пояснил Херб, и чтобы Фин не подумал не то, поспешно добавил: – И не Джек. Лютер увел ее через дверь, что за мной.
– Ах, это ты, пузан? – комната сделалась тесней от присутствия Макглэйда. – Ну и видок у тебя, ей-богу. Как будто все глаза проплакал. Эдак ты… Ох. Черт. Извини, Херб. Он что, зашил их наглухо?
У себя на подбородке Херб ощутил руку Фина.
– Как это объяснить? – спросил тот.
– У него тут дантов ад, – пояснил Херб. – Я приговорен к третьему кругу – чревоугодие – и сижу без глаз в человеческих отходах.
– Очень мило, – отреагировал Гарри. – А мы с Фином торчали в круге, где насилие. Там нас заставляли шибать друг друга током. А затем мы со ступенек сверзлись с лестницы и прогребли через выгребную яму. Где на меня напала коричневая змея. Оказалось, не змея, а просто фекалии. Хочешь, я помогу тебе с твоими глазами?
Херб тягостно вздохнул. Макглэйда он не любил и уже за эти несколько минут от него притомился.
– А у тебя что, есть ножницы?
В обычной жизни Херб Макглэйда едва терпел, но сейчас ему годилась любая возможная помощь.
– Что ты задумал?
– Сиди не двигайся.
Руки Гарри обхватили ему голову, а сам он подался к лицу Херба, приоткрыв рот, словно собирался его поцеловать. Но губами он приник не к губам, а к правому глазу Херба.
– Макглэйд, чтоб тебя, что ты там выделываешь?
– Тихо, – на секунду отвлекся Гарри. – Я умею языком завязывать во рту черенок от вишневой ягоды. В этом мне нет равных. Сиди не дергайся.
– Ох. Гарри…
– Тссс. Не шевелись. А то веко надкушу.
Со стороны это выглядело слегка скабрезно и до непристойности интимно, но уже через несколько мгновений Гарри отстранился и горделиво сказал:
– Ну вот. Удерживающий узел развязан. Давай второй глаз.
На протяжении минуты Макглэйд осторожно вытягивал нитки.
Херб осторожно разлепил веки, настолько распухшие, что приоткрылись буквально на щелку. Но и этого оказалось достаточно.
– Гарри, я… Сам себе поверить не могу, но я чертовски рад тебя видеть!
– Ну вот. А мне чертовски приятно быть видимым.
Херба настолько переполняла благодарность, что он какое-то время не мог подыскать слов.
– Даже не знаю, как мне тебя благодарить.
– Как насчет минета? – расплылся в улыбке Гарри.
– Нет, давать за щеку я сейчас не хочу, – с такой же улыбкой ответил Херб, – а вот это можно.
И Херб сделал то, чего, как он сам считал, этот зубоскал не дождется от него во веки вечные: взял и крепко обнял. Херб Бенедикт обнял Гарри Макглэйда.
– Спасибо тебе, Гарри.
– Нет проблем, Херб. Хоть что-то полезное от меня за все годы. А то приколы да приколы.
– В общем, с меня причитается, и… – тут Херб наморщил нос: – От кого-то пахнет мочой, или мне показалось?
– От Фина, – Гарри оттолкнул Херба. – Давайте лучше нашу девушку искать.
Фин уже тянул за ручку дверь. Когда та не поддалась, он двинул ее здоровым плечом, но безрезультатно.
– Ты можешь ходить? – спросил Гарри у Херба.
– Не знаю.
Макглэйд оглядел его пулевую рану и со вздохом стал стягивать с себя пиджак.
– «Ральф Лорен», не хухры-мухры, – печально объявил он. – Прости, Ральф.
Дернув за рукав под мышкой, он с треском его оторвал. Получилась вполне сносная повязка для голени Херба. Затем Гарри помог ему подняться на ноги (у Херба даже закралось сомнение: действительно ли это Макглэйд или какой-нибудь клон из бюро добрых услуг?).
– Кто-нибудь из вас знает код? – обратился к ним Фин.
– Прочитай еще раз табличку.
– Чревоугодие. Когда есть желание – есть и путь.
Херб уже успел над этим подумать, а потому спросил:
– Как написано слово «путь»?
– Как обычно. «Way».
Но есть еще одно английское слово, которое пишется по-другому, но читается точно так же.
– Это, видимо, ее вес
[62], – сказал Херб, печально глядя на тело Кристин, которую впервые видел. Даже в голове не укладывалось, чтобы у эдакой туши был настолько красивый юный голос.
– Как думаешь, сколько она весит? – задал ему вопрос Фин.
Херб нахмурился. Она была заметно габаритней, чем он, но кто его знает.
– Начинай от ста пятидесяти, не ошибешься, – сказал он. – И прибавляй по килограмму.
Джек
Очнулась я с мыслью, что по-прежнему нахожусь на акушерском кресле.
Но это оказалось нечто другое.
Гораздо хуже.
У себя между ног я увидела ком из неумело подсунутых прокладок, а также струйку натекшей крови.
