Люси нажала на кнопку «7» – этаж интенсивной терапии – и услышала частую поступь шагов; мужской голос зычно позвал, чтобы она задержала лифт.
– Поздно, – буркнула Люси, корявым сучком своего пальца надавливая кнопку закрытия двери.
В момент выхода из лифта она увидела, как по коридору в сторону туалета бегом бежит коп.
Спустя минуту оттуда высунулась голова пациента и навесила на дверь табличку «НЕ ВХОДИТЬ: УБОРКА».
Люси в голову вступило подозрение, что что-то здесь неладно. Или ей так везет на лихо?
Это подозрение подтвердилось, когда спустя некоторое время пациент вышел из туалета один.
Лицо у него было сильно разбухшим, в синяках, но Люси его узнала. Почувствовала буквально костями, которые у нее еще оставались.
Джек
Дверь открылась, и я обернулась, думая увидеть Ричи и Тони, но вместо этого оказалась лицом к лицу с чудовищем.
В первую секунду я его и не узнала, настолько разбухшим и обезображенным было у него лицо. Но его выдали глаза. Их цвет неузнаваемо изменился с черного на ярко-синий, но пристальность взгляда сохранилась.
В те жуткие минуты, что мы находились с ним вместе, в них еще был некоторый оттенок игривости, но теперь они горели безраздельной яростью.
Лютер Кайт переступил порог и шагнул внутрь, тихо закрыв за собой дверь. В руке у него был пистолет, который он уставил в мою сторону.
Несколько секунд в стенах палаты висело молчание.
Дышал Лютер учащенно: очевидно, пройти мимо двоих копов стоило ему труда.
– Ричи, Тони! – выкрикнула я их имена.
– Ну здравствуй, Джек. Не зови: Тони и Ричи тебе не ответят.
– Где моя дочь?
– Ты умрешь в неведении.
Лицо у него подергивалось, нарочитой степенности жестов больше не было. Это был человек на грани, готовый наброситься и растерзать.
В попытке выиграть время я упреждающе вскинула руку. Если он убил тех охранников, то так или иначе подоспеет подмога.
– Ты во мне нуждаешься, Лютер. Ты меня домогаешься. Думаешь, я бы…
– Все это я в себе переборол. Мы могли бы стать неподражаемой парой, но ты и твои друзья все окончательно похерили. Видит бог, мне бы очень хотелось уничтожать тебя на протяжении нескольких недель, но теперь времени на свидание у нас в обрез.
Из кармана он вытащил нож.
Я спешно соображала. Как и всем из известных мне маньяков, Лютеру было свойственно колоссальное самолюбование. Оно в нем буквально зашкаливало. Меня он избрал потому, что по своей ублюдочно извращенной логике считал, будто бы я ценю его гениальность.
– Ты завладел его отпечатками пальцев, – сказала я, раскрывая ладони. – Поэтому на уликах видны отпечатки и твои, и Эндрю. Чтобы была видимость, что вы якобы орудуете вместе.
Лютер озадаченно приостановился.
– Как ты догадалась?
– У него отсутствуют кончики пальцев. Ты, должно быть, их отсек. Каким, интересно, образом?
Лютер гнило осклабился:
– Аккуратно скусил и приклеил к кожаным перчаткам. Очень важно их смазывать, чтобы они не задубели и не потрескались.
«Занимай его разговором».
– Зачем? – спросила я. – Зачем было подставлять Томаса?
– Автор хоррора от писаний об убийствах переходит к их непосредственному исполнению. Правда, занятная история?
– «ALONEAGAIN» – тоже ты? – спросила я, вспоминая интернет-форум Эндрю З. Томаса и обзоры его книг на «Амазоне».
– Ты и это видела? Честно сказать, я надеялся. Получается, Джек, тебе известно обо мне почти все? Все, да не все. Ты не знаешь, пожалуй, самого главного моего секрета. К сожалению, ты умрешь, так и не узнав…
Дверь распахнулась.
Я обернулась в надежде увидеть копов, но это была не полиция.
Вместо нее на пороге стояла какая-то уродливая развалина с пистолетом в трехпалой когтистой лапе.
Я ее не знала, но поняла, что это Люси. Подельница Дональдсона.
У меня мелькнула мысль, что они сейчас откроют друг по другу пальбу. Но ни он, ни она не шевелились.
– Там на палате еще один коп, – сказала Люси. – Если выстрел услышат, то живым никто отсюда не уйдет.
– С чего ты взяла, Люси, что я думаю уйти отсюда живым?
– Ты-то, Эндрю? При твоем эгоизме? Нет, такой, как ты, класть здесь жизнь не собирается.
Эндрю?
И тут меня словно ударило.
Все фрагменты встали на места.
Отсутствие отпечатков пальцев у Эндрю.
Контактные линзы и парик Лютера.
Странные комментарии «ALONEAGAIN».
То, как он заманил агента Синтию Мэтис в Мичиган.
Вкладывание книг Томаса в тела жертв.
Маниакальная одержимость Данте.
Человек, которого я знала как Лютера Кайта, был на самом деле Эндрю З. Томасом.
Я посмотрела на кровать. На изможденную полумумию, прикрытую простыней. Это был не Эндрю Томас.
Это был…
– Привет, Лютер, – обратилась к нему Люси. – Я вижу, ты хорошо на диете посидел.
– Мы знакомы? – спросил тот.
– Ну а как же. Правда, с последней нашей встречи на том собрании я сделала себе несколько косметических операций. Я Люси. Помнишь меня? Ты ведь меня тогда выделил из общей толкучки.
Человек на кровати – настоящий Лютер Кайт – улыбнулся мертвенной беззубой улыбкой.
– Конечно, помню, ангел. Рад снова тебя видеть. Этот твой вид дело рук Эндрю?
– Как и твой.
Я повернулась и уставилась на… как мне его теперь называть?
– Ты писатель, – утвердительно сказала я нетопырю, держащему меня на мушке. – Эндрю Томас. Так?
– Был, можно сказать, в прошлой жизни. Писать я больше не пишу. Практикую, так сказать, иные формы художественного самовыражения. Как ты теперь знаешь.
– Но как? – спросила я. – Как оно вообще…
– Лютер, – ответил Эндрю, указывая ножом на лежачего, а ствол удерживая на Люси. – Он сломил меня. Примерно так же, как я пытался сделать с тобой, Джек. Случилось это семь лет назад. Разумеется, не обошлось без пыток. Но изменило меня то, как он заставил меня поступить с Вайолет.
Мне вспомнилась Вайолет Кинг. Шрамы от ожогов у нее на руках.
– Это сделал ты?
Эндрю кивнул.
– Да, я. Лютер сказал, что если я это сделаю, он ее освободит. Ну а потом я одержал над ним верх. Правда, Лютер, у меня это неплохо получилось?
