Главный мул не ответил, он молчал целый день. Но остановил колонну, поставил углом фургоны и построил мулов так, чтобы их удобно было распрягать.
Смит подозвал собак и велел им искать воду, потом начал выпрягать мулов. Его жена молча присоединилась к нему и стала выпрягать правых мулов в каждой паре, пока Смит занимался левыми. Он оценил ее молчание. «Наверное, Дора читает мои мысли», – с благодарностью думал он.
Ну а теперь, где же искать воду? Может, поколдовать? Или сначала осмотреть окрестности? Смит был уверен, что поблизости воды нет. Надо осмотреть подножие холма. Оседлать Бьюлу? Черт, нельзя, она плохо выглядит. Смит начал выгружать колья для забора из второго фургона. Прыгунов не видно уже дня три, значит на такое же время приблизилась новая встреча с этими животными.
– Дора, если можешь, помоги мне.
Она не ответила. Раньше муж никогда не просил ее помочь возвести крааль. Она беспокоилась лишь о том, что он выглядел осунувшимся и усталым, и думала о той четверти литра воды, которую припрятала для него. Как бы убедить его попить? Не успели они закончить распрягать, как в отдалении послышался взволнованный лай Фрица.
Минерва, это была яма с водой: из скалы сочился ручеек, пробегал пару метров и впадал в глубокую лужу. Не источник, а слезы – во всяком случае, в это время года, потому что я видел следы водного потока, когда источник переполнялся в сезон паводка. Вокруг было множество звериных следов: прыгунов, степных козлов и еще какие-то, которых я не узнавал. Мне казалось, что за мною следят, и я пожалел, что у меня нет глаз на затылке. У ручья стало темно; здесь деревья и подлесок были погуще, а солнце опускалось все ниже.
Я не знал, что делать. Непонятно, как это один из распряженных мулов не обнаружил колодец вместе с собаками или даже быстрее: мулы умеют чуять воду. Стало быть, они должны вот-вот нагрянуть, а я не хотел, чтобы они опились. Мул умен, но, когда измучен жаждой, пьет чересчур быстро. Мои мулы были изнурены, и я должен был сам напоить каждого.
К тому же я не хотел, чтобы они влезли в воду, потому что пока лужа была чистой. Во всяком случае, такой казалась.
Псы напились. Я посмотрел на Фрица и пожалел, что он не умеет разговаривать, как мул. Есть ли у меня что-нибудь, на чем можно писать? Нет, конечно же, ничего подобного. Если я прикажу ему привести Дору, Фриц, конечно, постарается – но послушается ли она? Ведь я строго-настрого наказал ей оставаться в краале до моего возвращения. Минерва, что-то я стал плохо соображать: жара и жажда достали меня. Следовало бы дать Доре инструкции поточнее, ведь, если я задержусь до темноты, она отправится искать меня.
Черт, а я даже не прихватил с собою ведра!
Я нагнулся и, как Гедеон, напился из пригоршни. Тут мне в голову пришла одна идея: я спустил помочи комбинезона, снял рубашку, намочил ее в воде и отдал Фрицу.
– Отыщи Дору! Приведи Дору! Быстро!
По-моему, пес решил, что я свихнулся, но убежал с мокрой рубахой.
Тут показался первый мул. Слава Аллаху, это был старина Бак! И я пожертвовал своей шляпой.
Эту шляпу Зак прислал мне в подарок. Предполагалось, что она годится для любой погоды: пропускает воздух и не промокает даже в самый сильный ливень. Воздух она пропускала весьма относительно, а водозащитные ее качества я просто не имел возможности проверить.
Бак фыркнул и собрался залезть в воду, но я остановил его. И предложил ему воду в шляпе. Потом подал вторую шляпу. Потом третью.
– Пока довольно, Бак. Собрать всех. Водопой.
Промочив горло, Бак уже мог сделать это. Он испустил громогласный вопль на языке мулов, а не на английском. Я не стану пытаться воспроизводить его, но он означал: «Становитесь в очередь за водой» – и ничего другого. А вот «Запрягаться – становись!» звучало бы совсем иначе.
А потом на меня обрушилось стадо обезумевших от жажды мулов. Но с помощью Бака, Бьюлы, его бригадира, и Леди Макбет, которая привыкла ему помогать, а также с помощью шляпы, которая оказалась вовсе не водонепроницаемой, мы сумели напоить всех. Я так и не узнал, каким образом среди мулов устанавливается старшинство, но мулы знали, да и Бак не позволял об этом забывать, и, услышав приказ строиться на водопой, они всегда становились в одном и том же порядке. Боже сохрани кого-нибудь из молодых влезть без очереди – в лучшем случае его ожидал укус в ухо.
К тому времени, когда последний мул получил полную шляпу воды, сей сосуд пришел в полную негодность. Но тут явились Дора с Фрицем, в правой руке она держала игольный пистолет, а в левой – о радость! – два ведра.
– К водопою! – сказал я моему главному помощнику. – Выстраивай их снова, Бак.
Орудуя двумя ведрами, вдвоем мы довольно быстро напоили мулов. А потом я забрал у Фрица рубаху, протер ею ведра, наполнил их и в третий раз объявил водопой, разрешив на этот раз мулам пить из лужи.
Бак распоряжался, не забывая про дисциплину. Когда мы с Дорой уходили, каждый с ведерком воды в одной руке и с пистолетом в другой, Бак все еще по одному пускал мулов к воде.
Солнце почти зашло, когда мы с Дорой и собаками вернулись к фургону. В темноте закончили поить коз, свинью, кошек и цыплят, а потом устроили себе праздник. Минерва, клянусь, выпив полведерка воды, мы с Дорой упились водой чуть не до потери сознания.
Забыв о намерении не останавливаться перед ущельем, мы простояли там лагерем три дня, которые провели с большой пользой. Мулы паслись, отъедались, наслаждались обилием воды и еды. Возле колодца я подстрелил степного козла. Мясо, которое мы не смогли съесть, Дора нарезала и засушила. Я наполнил водой все бочонки. Это оказалось нелегко: мы с Баком даже протоптали тропинку к источнику. Наполненные бочонки пришлось там и оставить, а потом по одному перевозить к фургону. На все ушло полтора дня.
Мы жарили свежее мясо и наедались до отвала. Мы даже искупались! В горячей воде. С мылом. С шампунем. Я побрился. Мы сходили к источнику: я – с большим железным чайником, Дора – с ведерком. Потом я развел костер, и мы стали по очереди смывать с себя грязь, охраняя друг друга во время мытья. И на четвертый день утром, направляясь к перевалу, мы были не просто в хорошей форме – мы благоухали и только и делали, что хвалили друг друга.
Больше нехватки воды нам испытывать не пришлось. Где-то над нашими головами лежал снег; мы чувствовали его свежесть в дыхании ветерка и иногда видели далекий проблеск белого в седловине между горными вершинами. Чем выше мы поднимались, тем чаще нам попадались ручейки, но в это время года вода их не достигала прерии. Трава была зеленой и свежей.
Наконец мы остановились на небольшом горном лугу. Там я оставил Дору возле фургонов вместе с мулами, дав ей четкие инструкции относительно того, что делать, если я не вернусь.
– Я надеюсь, что вернусь к темноте. А если нет, жди неделю. Не больше. Ты поняла меня?
– Поняла.
– Ну хорошо. Через неделю разгрузишь первый фургон и выбросишь все, без чего сумеешь обойтись в дороге. Сложишь в этот фургон еду, бочонки с водой из второго фургона сольешь и погрузишь на первый, выпустишь свинью и кур и пойдешь обратно. Возле ручья наполнишь заново все бочонки. А потом уж не останавливайся нигде, кати весь день с рассвета до темноты. И доберешься до Разлуки за половину того времени, которое мы ухлопали по дороге сюда. Хорошо?
