– Нет, сэр.
Минерва, несколькими столетиями раньше я тут же стал бы кипятиться. Но с тех пор я многому выучился. И за десятую долю секунды сообразил, что если меня не будет, то я никак не смогу ее заставить слушаться, и что обещание, данное под принуждением, не будет соблюдено.
– Ну хорошо, Дора, тогда объясни мне, почему нет и что ты собираешься делать? Если мне это не понравится, мы немедленно повернем назад к Разлуке.
– Вудро, хоть ты этого и не сказал, но ты дал мне распоряжения на тот случай, если я стану вдовой.
Я кивнул.
– Да, верно. Дорогая, если я не вернусь через неделю, считай себя вдовой. И можешь не сомневаться в этом.
– Понимаю. И я поняла, что ты оставляешь здесь фургоны, потому что не уверен, что повыше их удастся развернуть.
– Да. Возможно, так и произошло с теми, кто пытался здесь пройти до нас. Они добрались до того места, где ни вперед ни назад, и на этом все кончилось.
– Да. Но, муж мой, ты будешь отсутствовать только один день: полдня туда, полдня обратно. Вудро, я не могу представить тебя мертвым… просто не могу! – Дора пристально посмотрела на меня, и глаза ее наполнились слезами, но она не заплакала. – Тогда мне нужно будет увидеть твое тело – я должна удостовериться. И только получив доказательства твоей гибели, я вернусь в Разлуку, так быстро, как только возможно. А затем пойду к Меджи, как ты велел. Рожу твоего ребенка и воспитаю во всем похожим на отца. Но сначала я должна убедиться…
– Дора-Адора! Потому-то я и велел тебе ждать неделю. Зачем тебе глядеть на мои кости?
– Могу я закончить, сэр? Значит, так: если ты не вернешься сегодня к вечеру, я сама распоряжусь собой. Завтра с утра я поеду тебя искать на Бетти и прихвачу с собой другого верхового мула, а в полдень поверну назад.
Если я не смогу отыскать тебя, то подымусь повыше и найду место, где можно поставить фургон. Потом я приведу туда этот фургон и, используя его как базу, начну осматривать окрестности. Попробую обнаружить твои следы. Я могла бы пойти по следам твоего мула, но ты не собираешься брать его с собой. Как бы то ни было, я буду искать… искать, пока не иссякнет надежда! А потом… что ж – вернусь в Разлуку. Со всей скоростью, на какую способны мулы.
Но, дорогой мой, если ты будешь жив – предположим, сломаешь ногу – и если у тебя останется нож – сомневаюсь, что прыгуны или еще кто-нибудь одолеет тебя, – если ты будешь жив, я отыщу тебя, будь уверен.
Тут я сдался. Мы сверили часы и договорились, в какое время я вернусь. И верхом на Бьюле, прихватив с собой Бака, я отправился на разведку.
Минерва, до нас по крайней мере четыре отряда пытались пройти через этот перевал – никто не вернулся назад. Я был уверен, что им не повезло, потому что они поторопились, не проявили терпения и не повернули назад, когда опасность стала слишком велика.
Но я был терпелив. Быть может, столетия и не делают человека мудрее, но терпению учат обязательно, иначе долго не прожить. В то утро я обнаружил первую теснину. Было видно, что тут кто-то уже взрывал скалы и, возможно, прошел дальше, но место оставалось чересчур узким, поэтому я занялся взрывными работами.
Никто в здравом уме не потащится на фургоне в горы, не прихватив с собой динамита или чего-нибудь в этом роде. Не ковырять же скалу ложкой или мотыгой, рискуя проторчать в горах до снега.
Я воспользовался не динамитом. Всякий, кто хоть немного знаком с химией, вполне способен изготовить и динамит, и черный порох – я намеревался заняться этим позднее. С собой же прихватил более эффективное средство – совершенно безопасную в обращении и не чувствительную к ударам пластиковую взрывчатку – и держал ее в седельной сумке.
Первый заряд я уложил в ту трещину, где он, по моему мнению, мог принести максимум пользы, вставил взрыватель, но не стал поджигать, а вернулся к мулам, оставшимся за поворотом, и, используя свой мимический талант, попытался объяснить Баку и Бьюле, что скоро будет громкий шум… бах! Но он им не повредит и поэтому беспокоиться не о чем. Потом вернулся, зажег взрыватель и побежал обратно. Положив мулам руки на шеи, я смотрел на часы.
– Сейчас! – сказал я, и гора отозвалась: каа-бум!
Бьюла вздрогнула, но осталась на месте.
– Па-а-а-ах? – спросил Бак.
Я согласился с ним. Он кивнул и продолжил жевать траву. Потом мы втроем поднялись повыше и осмотрелись. Теперь проход был широким, но не очень ровным, и два взрыва послабее позволили расчистить его.
– Ну как по-твоему, Бак?
Мул внимательно осмотрел дорогу.
– Ды фугон?
– Один фургон.
– Хлосо.
Мы зашли чуть подальше, спланировали работу на завтрашний день, и я вернулся домой в обещанное время.
Нам пришлось потратить неделю, чтобы пройти два километра – до следующего, поросшего травой небольшого лужка, где можно было развернуть только один фургон. Потом целый день мы по одному проводили фургоны к следующей базе. Кому-то удалось добраться и сюда: я обнаружил сломанное колесо и прихватил с собой стальную шину и ступицу. Так мы шли день за днем, медленно, но верно: наконец мы протиснулись через последнюю расщелину и стали главным образом спускаться.
Но легче не стало. По фотокартам, снятым из космоса, я знал, что впереди нас ждет река, но она была еще далеко, и нам нужно было спускаться, спускаться и спускаться до того места, где ущелье переходило в долину, пригодную для сельского хозяйства. Я взрывал скалы, рубил кусты, иногда приходилось даже взрывать деревья. Но труднее всего оказалось спускать фургоны с обрывов. Что там крутые места, когда подымаешься в гору, – а нам до сих пор попадались и такие, упряжка из двенадцати мулов может втащить один фургон на любой склон, если есть где поставить копыто, – но спускать их вниз, под гору…
Конечно, у фургонов были тормоза. Но на крутом склоне фургон мог заскользить, а потом свалиться с обрыва и потянуть за собой мулов. Нельзя было допустить, чтобы подобное случилось хоть однажды. Конечно, мы могли бы потерять один фургон и шесть мулов, но все-таки продолжать путь. Но меня некому было заменить. Что, если Доры не оказалось бы в одном фургоне со мной? И если бы он сорвался, мои шансы спастись были бы неважными.
Когда крутизна внушала мне сомнения в том, что фургон можно удержать на тормозах, мы принимались за работу. Приходилось прибегать к помощи того самого – дорогого – каната. Протяну его подальше, раза три оберну вокруг дерева, достаточно крепкого, чтобы выдержать вес фургона, привяжу к задней оси – и четверо самых сильных мулов – Кен, Дейзи, Бьюла и Белл – начинали медленно спускать фургон вниз без возницы. Ими руководил Бак. А я удерживал канат и потихоньку отпускал его.
Если местность позволяла, на полпути вниз находилась Дора. Сидя верхом на Бетти, она передавала мои распоряжения Баку. Но я всегда велел ей держаться в сторонке: если бы канат лопнул, он мог бы хлестнуть ее. Поэтому большей частью мы с Баком работали без всякой связи и делали все неторопливо, полагаясь на его решения.