– Это я… фальшивлю? На этот раз ты слишком далеко зашла!
– У тебя есть и другие достоинства, мой верный рыцарь, тебе необязательно быть трубадуром. Гама, дорогая, если ты искренна и действительно хочешь этого, то к началу переселения сможешь стать помощником техника. Если ты, конечно, захочешь мигрировать. Если нет – здесь, в клинике всегда требуется персонал. Истинное призвание – это редкость. Но мне ужасно хочется, чтобы ты поехала с нами. Мы оба тебе поможем.
– Конечно же, Гамми! Я фальшивлю, надо же! А в колонии будет разрешена полигамия?
– Спроси Айру. Разве это важно? Возьми халат и накинь на Гаму, а потом быстренько потри меня – есть хочется.
– Хочешь рискнуть? После того, как ты отозвалась о моем пении? Я знаю все твои чувствительные точки и пощекочу все до единой…
– Кингс-Кросс!
[36] Извини! Обожаю твое пение, дорогой.
– Это правильно произносится как «Кингс Икс»
[37], Иш. Означает: «мир». Гамми, бери халаты на всех, будь хорошей девочкой. Кстати, Длинные Ножки, пока я пел – совершенно не фальшивя, – я раскусил эту идиому, она мне покоя не давала. «Веселый дом» – совсем не то, что думает Минерва. Это бордель, а значит сестричка неудачника служила там гетерой… вот и последний кусочек встал на свое место.
– Ну конечно же! Не удивительно, что она субсидирует братца, – артистам всегда платили больше.
Гамадриада принесла халаты и положила их на массажный стол.
– Я не знала, что ты не понял этого, Галахад. Я с первого раза обо всем догадалась.
– Жаль, что сразу не сказала.
– А это важно?
– Просто еще один ключ к пониманию. Дело в том, Гама, что когда пытаешься разобраться в культуре, то мифы, народные песни, словечки и афоризмы куда важнее формальной истории. Ты не можешь понять личность, если не понимаешь ее культуру. Точнее, «его», коли уж мы говорим на английском, – и это уже само по себе кое-что говорит о культуре, в которой вырос наш клиент, раз местоимение используется в мужском роде вне зависимости от пола. А это значит, что мужчины доминировали или что женщины лишь недавно подняли свой статус, – но язык, как всегда, с запозданием отражает культурные перемены. Скорее, последнее, это следует из варварства Лазаруса, об этом свидетельствуют и прочие факты.
– И ты можешь сделать такой вывод, исходя лишь из правил грамматики?
– Иногда, Гамми. Некогда я занимался этим вполне профессиональным образом – когда был стар, сед и ждал омоложения. Это работа детектива, и одной улики зачастую оказывается мало. Например, женщины в то время явно не достигли равного с мужчиной статуса, однако другие факты подсказывают, что они близки к этому, – кто-нибудь слышал, чтобы борделем заведовал мужчина? Вышибала – да, другое дело, Лазарус сам говорил об этом, но управляющий?.. По нынешним стандартам полный абсурд. Или же марсианская колония была необычайно отсталой. Возможно, так оно и было, не знаю.
– Продолжим за едой, детки, – мама хочет есть.
– Идем, Иш, дорогая. Галахад, я поняла эту идиому не раздумывая. Дело в том, что мать моя была и сейчас является гетерой.
– В самом деле? Какое невероятное совпадение. И моя… у Иштар тоже. И вот мы все трое оказались в одном месте и занялись омоложением одного и того же клиента. Гетера и техник по оживлению – профессии редкие… интересно, каковы шансы подобного совпадения?
– Они невелики, – сказала Иштар, – обе профессии требуют очень хорошего умения сопереживать. Если хочешь знать точно, спроси Минерву, а мне дай вон тот халат. Терпеть не могу сушить волосы феном и не хочу простыть, пока ем. Гама, сладкая моя, а почему ты не пошла по стопам матери? С твоею внешностью ты была бы звездой.
Гамадриада пожала плечами.
– О, я знаю. Но мать способна увести у меня мужчину, просто поманив его пальцем, – так что лучше не пробовать. Красота здесь ни при чем – вы же видели, как меня сегодня отверг мужчина. Сам же Лазарус и говорил нам, что делает человека великим художником, – это духовное качество можно только чувствовать. Мать моя обладает им, а я – нет.
– Я поняла, о чем ты говоришь, – сказала Иштар, когда через гостиную они прошли в буфетную. Она принялась разглядывать меню, присланное из располагавшейся внизу кухни. – У моей матери тоже есть это качество. Она не красавица, но в ней есть то, что нравится мужчинам. До сих пор нравится, а ведь она уже отошла от дел.
– Длинные Ножки, в тебе это тоже есть, – рассудительно сказал Галахад.
– Благодарю тебя, мой рыцарь, но ты ошибаешься. Иногда во мне это есть – для одного человека. Или для двух, не более. А иногда совсем нет. Иногда дела настолько поглощают меня, что я совсем забываю про секс. Я ведь говорила тебе, сколько лет прожила монашкой. И я бы так и не нашла тебя, дорогой, не согласилась бы на «семь часов», если бы не нервное напряжение, которое создает во мне этот клиент. И это было очень непрофессионально для гетеры, Гамадриада, я была глупой, как школьница теплой весенней ночью. Но Тамара – так зовут мою мать, Галахад, – способна наделить этим всякого и всегда. И ничего не просит взамен – ее просто заваливают подарками. Сейчас она уже немолода, подумывает об омоложении. Но поклонники по-прежнему не оставляют ее – от предложений отбоя нет.
– Вот кем я хотел бы быть, – скорбно произнес Галахад, – но я – тот самый прирожденный неудачник. Если мужчина попробует заняться подобным делом, то и месяца не протянет.
– В твоем случае, дорогой, это может занять немного больше времени. Лучше ешь и набирайся сил – сегодня мы положим тебя между нами в середину.
– Следует ли считать это предложением? – осведомилась Гамадриада.
– Если хочешь. Хотя, если быть точной, это я предлагаю себя вам двоим. В душевой Галахад ясно дал понять, что в свои планы на эту ночь он включил тебя, а обо мне и словом не обмолвился.
– О, он определенно имел тебя в виду. Во всяком случае, у него все время на тебя торчок – я же чувствую.
– У него просто торчок, точка, конец сообщения. Всем по бифштексу со случайным гарниром или каждый закажет сам? У меня сегодня не хватает фантазии.
– Идет. Иш, тебе надо бы заключить контракт с Галахадом, чтобы он не отбился от рук.
– Это мое личное дело, дорогая.
– Извини. Выпалила, не подумав, просто вы оба мне нравитесь.
– Эта толстопопая сучка не хочет за меня идти, – заметил Галахад. – А ведь я такой тихий, чистый и скромный. Говорит, что я ее щекочу. А ты пойдешь за меня, Гама, душа моя?
