Он хочет основать клуб скутмобилистов “Антилопы”. Признался, что название где-то позаимствовал. Я поведал ему, что вообще-то собираюсь приобрести “канту-кабрио”, но должен еще раз все тщательно взвесить. А он со своей стороны пусть подумает, не принимать ли в клуб и владельцев “кант”.
Поначалу я хотел от него отделаться, но потом проникся его энтузиазмом. Пожалуй, это и впрямь очень забавная идея: организовать пробег колясочников. Представьте себе длинный ряд скутмобилей, который медленно движется по бесконечной дороге среди полей. Время от времени какой-нибудь старикан сваливается в кювет.
Два года назад в Генемёйдене попала в аварию какая-то “канта”. (Я храню примечательные газетные вырезки.) Пассажиры погибли.
А самое любопытное, что ему было девяносто шесть, а ей девяносто семь лет! Прямое столкновение с другим автомобилем. Быть может, потому, что доктор не пожелал дать им пилюлю для эвтаназии, кто знает. Пережить две мировые войны и найти свое Ватерлоо в перегревшейся железяке под Генемёйденом. Им вместе было 193 года. Недурно. В газете не уточнялось, были ли они супружеской парой. Возможно, она (как в случае с Тедом Кеннеди в Чаппакуидике) была его любовницей. Пожалуй, это слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
Что касается газетных вырезок: в пятницу прошло сообщение: 15 тысяч крокодилов вырвались на волю. (Не знаю, можно ли ставить два двоеточия в одном предложении.)
вторник 29 января
Вчера вечером без четверти семь почти все обитатели дома собрались в гостиной перед голубым экраном. “Ох, ах, что скажет Беатрикс в своей юбилейной речи?” Она и впрямь сообщила, что удаляется от дел. Но ее краткая речь вызвала некоторое разочарование. Наивная госпожа Грунтеман все спрашивала, не посетит ли королева теперь какой-нибудь дом престарелых.
В комнате недавно почившей госпожи Ганс срочно проводится уборка, чтобы с первого февраля, в ближайшую пятницу, снова сдать эту площадь внаем. Дело есть дело, деньги есть деньги. Единственной дочери покойницы дано три дня на то, чтобы забрать мамашино барахло и либо выбросить его на помойку, либо сдать в Армию спасения. Не то придется вносить плату за целый месяц.
Она пригласила кого-то по объявлению на “Желтых страницах”. Рекламодатель сообщал, что покупает мебель комплектами по очень выгодной цене. Он приехал, взглянул на обстановку и сразу уехал: “Перевозка обойдется дороже”. Тактичный человек.
Следует признать, что у госпожи Ганс не было ни денег, ни вкуса. Кончилось тем, что дочь взяла на память несколько вещиц, а все остальное бесплатно отдала дворникам. Она умоляла госпожу Стелваген дать ей три дня отсрочки, но не получила ни одного.
– Простите, весьма сожалею, я бы рада вам помочь, но должна придерживаться правил, установленных администрацией, – лицемерно сказала Стелваген.
Нужно спросить Аню, так ли это. Если наш дом сам уладит вывоз мебели, они потом пришлют дочери счет минимум на 580 евро. Даже если там работы всего на час.
Госпожа Ганс перевернулась бы в гробу, узнай она об этом. В гробу, где она пока даже не лежит. Вчера днем можно было с ней попрощаться, так сказать, бросить прощальный взгляд. Жестокий закон джунглей: престарелые либо глазеют сами, либо глазеют на них.
В воскресенье утром все население дома сидело у окон и ликовало, глядя на дождь. Прощай, снег! В воскресенье днем было еще опасно выходить из дому, но вчера ходунки снова заполонили улицы. Признаться, и я с ликованием в душе совершил свои краткие прогулки.
среда 30 января
Я не скрываю своих республиканских симпатий, но и не трезвоню о них. Просто сейчас неподходящий момент, чтобы орать “Долой короля!”. Не то чтобы я ненавидел Беатрикс, но, думаю, ей давно пора немного отступить на задний план. Ей бы почаще заниматься живописью и пореже делать укладку. Эти взбитые волосы всегда меня раздражали. Я бы дал совет ее парикмахеру, но мне не по чину. Газета “Фолкскрант” поместила на первой странице подборку из тридцати фотографий Беа. И ни на одной из прически не выбивается ни единый волосок.
Королеву здесь носят на руках. На журнальном столике лежит “Ворстен” рядом с “Либель” и “Маргрит”. Однажды Эверт засунул между ними номер “Плейбоя”, в порядке эксперимента. Не прошло и часа, как он исчез! Здесь штемпелюют журналы большой черной печатью, так что никому и в голову не придет унести хоть один номер. На “Плейбое” печати не было.
Несколько жильцов заказали на 30 апреля многоместное такси до площади Дам. Как же, без них коронация не состоится.
Сейчас зайду к Эверту. У него приступ подагры, и значит, я должен выгулять собаку, Маго. Согласно Эверту, ум Маго проявляется в том, что при приближении директрисы пес начинает рычать. Как-то раз она пренебрегла рычанием и попыталась его погладить; тогда он укусил ее в руку, точнее говоря, прокусил платье. Кстати, дорогое платье. С того дня отношения между директрисой и Эвертом, мягко говоря, испортились.
Теперь на двери висит табличка “Осторожно, рычание”. Вчера вечером, во время моего первого визита, Эверт уныло сидел в своем кресле. Когда у него приступ, он не пьет, зато без счета глотает пилюли. Когда приступ проходит, все возвращается на круги своя. Я тем временем забочусь о собаке и хозяине. Маго – благодарный пес, а Эверт ворчит, что это все ни к чему.
Он терпеть не может жалости, это у него пунктик. Так что каждый должен держать дистанцию. Он хотел бы видеть на фронтоне нашего дома лозунг, написанный большими неоновыми буквами: “Не ныть!” Я запасаюсь терпением. Делаю несколько покупок, засовываю для него в микроволновку какой-нибудь полуфабрикат и смываюсь. Когда приступ проходит, он всегда является с подарком: пятьдесят тюльпанов, фунт угря, настенный календарь.
четверг 31 января
Поголовно все знатоки королевского дома объявили, что никто не предупредил их об отречении. Два дня подряд только и разговоров, что о Беатрикс – в газетах, по радио, на ТВ и за кофейным столом. Я уж начал мечтать о внезапной катастрофе. Был бы хоть какой-то противовес этому потопу новостей.
Настоящий день рождения Беатрикс – сегодня. Здесь его всегда отмечают томпусами. Или томпузами? Эти эклеры не оранжевые, оранжевые можно купить только в день официального рождения королевы. Некоторые обитатели дома выставляют флаги. Точнее, скромные настольные флажки. Но устанавливать большой флагшток на стене, разумеется, нельзя. Правила однозначны: никаких дырок в стенах. В каждой комнате на определенных местах прибиты четыре крючка для картинок, и хватит с вас.
Господин Эллрой попробовал повесить на такой крючок свою лосиную голову. Она сорвалась и свалилась прямо на сервант. Чайный сервиз вдребезги. Ему не выдали крюк побольше, как он ни умолял. А он так привязан к своему лосю.
– Стоит только начать, – заявил ему управляющий, – и конца этому не будет.
В нашей обители подобный аргумент кладет конец всем аргументам. Как будто, если Эллрой получит большой крюк для своего лося, все жильцы массово развесят на стенах охотничьи трофеи.
