– Медсестры-болтушки!
Глава шестая
Величайшее счастье в жизни – это уверенность в том, что вас любят
[13].
Виктор Гюго
Ранним утром, еще до завтрака, пациента неотложки стошнило прямо мне на брюки. Я переоделся и вернулся в приемный покой. У стойки посетителей дожидались Меган и Чарли.
– Нас выписывают! – радостно бросился ко мне мальчик.
Меган улыбнулась.
– Мы хотели тебе сообщить, – сказала она. – То есть напомнить, что в той палате нас больше не будет, если вдруг…
Меган замолчала, подыскивая слова. Я с улыбкой ждал, пока она скажет, что уезжает домой и хотела бы встретиться со мной снова.
– Ну, если… тебе потребуется нас найти по какому-нибудь делу.
Чарли растерянно взглянул на нее. Он не понимал, к чему ведет Меган.
– Хорошо, – ответил я. – Если понадобится обсудить результаты анализов или кардиограмм, я с вами свяжусь.
Мальчик забавно скривился.
– Полагаю, номера телефонов есть в наших больничных картах, – широко улыбнулась Меган.
Они ушли, и, глядя им вслед, я подумал, что у меня впереди замечательный день.
Меган лежала на диване в гостиной, обложенная подушками, и отдыхала.
Прошло уже два дня – пришлось пропустить две тренировки. А на вечер были назначены соревнования, в которых ей тоже не придется участвовать. Меган устала от безделья. В последние дни никто не подписал ее спонсорский лист забега в фонд больницы, и от этого ее настроение испортилось еще сильнее.
– Ты не пойдешь на соревнования, и точка, – сказала Аллисон.
– Мама, я не устану. Мне нужно только переезжать с места на место и спрашивать зрителей, не согласятся ли они спонсировать мой забег.
Аллисон сложила высохшее полотенце и покачала головой.
– Меган, доктор Гёрц велел тебе отдыхать.
– Я пропустила два дня тренировок. Лежу здесь как бревно. Кто захочет спонсировать бегунью, которая не встает с кровати?
Аллисон вышла на кухню и вернулась с толстой телефонной книгой и телефонным аппаратом.
– Вот. Спонсоров можно искать и лежа на диване, – заявила она, кладя книгу на колени дочери.
Меган посмотрела на книгу, потом на мать.
– Помощи мне не дождаться, – пробормотала она, но все же раскрыла телефонный справочник. А вдруг получится.
Меган взяла трубку и набрала первый номер.
– Здравствуйте, я организую благотворительный забег в фонд пациентов кардиологии. Может быть, ваша компания поддержит это мероприятие?
Не поддержит. Меган разочарованно положила трубку. Могли бы хоть дослушать мою речь, а не давать отбой на полуслове. Но, если честно – разве такими словами заинтересуешь потенциального спонсора? Поразмыслив, Меган снова взялась за телефон.
– Добрый день, я участвую в благотворительном забеге, чтобы собрать средства для пациентов кардиологии, и ищу спонсоров для этого мероприятия.
Трубку снова повесили. Меган грустно фыркнула. Да, это не просто. К тому же очень раздражает. Она позвонила еще по нескольким номерам. Десятым в ее списке оказалась юридическая фирма, и Меган неожиданно улыбнулась удача.
– «Лейтон и партнеры», – ответили на том конце. – Говорит Джоди.
Меган снова произнесла свою маленькую речь. Джоди Гэвин работала в компании Роберта Лейтона пять лет. Сначала она отвечала на звонки по два-три часа в день после занятий в колледже, а когда получила диплом, поступила на должность секретаря. Джоди никогда не беспокоила Роберта по пустякам, однако этот случай чем-то ее тронул: девушка говорила о благотворительности так искренне… Джоди решила ей помочь.
В трубке щелкнуло, и Меган удивленно подняла брови.
– Роберт Лейтон.
Услышав мужской голос, Меган едва не выронила трубку. Раньше она разговаривала только с секретаршами.
– Кто участвует в забеге? – спросил Роберт.
Получив столько отказов, Меган не рассчитывала, что кто-то заинтересуется забегом.
– Ну, я и некоторые доктора из больницы.
Роберт спросил о чем-то еще, и Меган, к своему удивлению, ответила уверенно и четко. Тревога улетучилась.
– Запишите меня спонсором. Я внесу пятьсот долларов.
Джоди улыбнулась и закрыла дверь в кабинет Роберта.
Рот Меган сам собой раскрылся от изумления. Она записала данные Роберта, продиктовала ему свое имя и номер телефона и попросила звонить, если появятся вопросы. Повесив трубку, Меган скинула с коленей теплый плед.
– Мама! Ты не поверишь!
На следующий день я позвонил Меган, и мы договорились встретиться в субботу после моего дежурства. Однако к субботе я так и не смог придумать, куда ее пригласить.
В обеденный перерыв я заглянул к Хоуп. Малышка лежала одна, вопреки обыкновению очень грустная и бледная. Я присел на край ее кровати и улыбнулся. Девочка посмотрела на меня и смахнула со щеки слезинку. Она протянула ко мне руки, и я осторожно ее обнял.
– Что случилось, Хоуп? – прошептал я, вытирая ей слезы. – Позвать доктора Гёрца?
Она покачала головой и уткнулась мне в грудь.
– Мне грустно, доктор Эндрюс, – сказала Хоуп.
Я улыбнулся. Что бы я ни говорил и как бы старательно ни объяснял, что я не доктор, убедить Хоуп мне не удалось. Я отстранился и посмотрел ей в лицо.
– Отчего ты грустишь?
– Тот мальчик умер… ради меня. – Хоуп снова расплакалась, и я протянул ей салфетку. – Он умер, и поэтому мне грустно. – Я вытер ей щеки и опять обнял девочку. – А я даже не могу сказать «спасибо»…
– Ты благодаришь его каждый день, – ответил я и погладил Хоуп по голове.
Она удивленно посмотрела на меня.
– Как это?
– Ты открываешь глаза и дышишь.
– И так я говорю «спасибо»?
– Да, это самое большое «спасибо» на свете, Хоуп, потому что ты жива.
– Но почему я жива, а он – нет? Не понимаю.
Я помог девочке лечь на подушку и взял ее за руку.
– Он знает, – сказал я. – Он теперь все знает, и этот мальчик очень рад, что помог тебе.
Хоуп помолчала.
– Его маме и папе грустно?
– Да, – ответил я. – Они всегда будут печалиться о сыне. Когда умирает тот, кого мы любим, у нас на сердце открывается незаживающая рана. Со временем становится легче, но рана никогда не затягивается до конца. Понимаешь? – Хоуп кивнула и крепко обняла мягкую игрушку Винни-Пуха. – Родителям мальчика очень плохо, но они рады, зная, что где-то на свете есть девочка, которая обнимает Винни-Пуха.
