— Но мы же не всегда наедине, — сказала я. — Хотя ты иногда не ночуешь дома, ты все-таки…
Тут она меня резко перебила:
— В том-то и дело, Джилл. Помнишь, я говорила, что у меня для тебя новости?
Это совершенно вылетело у меня из головы.
— Ах, да, — сказала я. — Прости. Так что за новости? — спросила я, немного досадуя на нее за смену темы.
Она подняла левую руку, поблескивая бриллиантовым колечком.
— Мы с Тасо помолвлены! — радостно воскликнула она.
— О Боже ты мой! — промямлила я, скорее, в замешательстве, чем с воодушевлением. — О Боже ты мой! — повторила я, на сей раз стараясь выказать этим восклицанием поддержку.
О. Боже. Ты. Мой. Так эти слова прозвучали внутри.
Тогда я неуклюже подскочила и обняла ее.
— Когда же? — спросила я. — Когда это произошло?
— Два дня назад. На ужине у Милоса.
— О Боже ты мой! — воскликнула я еще раз, потому что ничего другого сказать не могла. Наконец я удосужилась вымолвить: — Я так за тебя рада! — И это действительно было так. Я очень радовалась за нее.
— Спасибо, — сказала Сара с улыбкой. Она вся сияла от счастья.
— Покажи же кольцо! — попросила я, хватая ее за руку: я наконец вспомнила, как должна вести себя настоящая девочка. — Вот так красота! — умиленно проворковала я.
— Оно ему еще от бабушки досталось, — с нежностью проговорила она.
— Итак, — сказала я, сложив в уме два и два, — ты съезжаешь. И вы перебираетесь на окраину города.
— И да и нет, — сказала Сара. — Я таки съезжаю. Но мы вообще уедем из города. Сейчас на рынке недвижимости сложилась благоприятная ситуация для покупателей, и мы хотели бы как можно скорее заполучить какой-нибудь паршивый домишко в пригороде и сделать из него конфетку. Я буду жить там и работать над ним. А когда у Тасо истечет срок арендного договора, он тоже туда переедет.
И тут я разревелась. Я плакала потому, что была ужасно рада за Сару. Я плакала еще и потому, что мне будет ужасно ее не хватать. А также я плакала потому, что единственный оставшийся друг ненавидел меня всем сердцем.
Сара протянула мне салфетку, чтобы я утерла слезы. Блеснувшее на пальце кольцо завладело моим вниманием.
— Погоди. Так получается, ты пришла на обед уже с кольцом? — спросила я, вдруг ощутив себя полнейшей идиоткой.
Сара кивнула и рассмеялась.
— Знаешь, Джилл, тебе б не помешало хоть время от времени выдергивать голову из жопы.
Эта идиома была так характерна для Сары, что последняя надежда взять себя в руки была утрачена.
— Я буду очень по тебе скучать, — сказала я, захлебываясь слезами.
Кто же теперь будет следить, чтобы я не натворила глупостей? Кто будет приводить меня в порядок? С уходом Сары я теряла остатки здравомыслия.
— Что же я буду без тебя делать? — всхлипнула я.
Сара улыбнулась.
— Все у тебя будет хорошо, Джилл.
Я в этом сомневалась.
В тот вечер я вернулась домой — специально задержавшись, чтобы избежать встречи с Джо, — и отправилась прямиком к себе в комнату, где и проплакала ночь напролет. Я знала, что нужно срочно начинать поиски квартиры. Но это меня почти не волновало. Джейн-стрит и прилегающие улочки были форменной дырой, а я теперь могла позволить себе район гораздо лучше.
Я прожила еще несколько недель с Джо в состоянии холодной войны. Буфером между нами служила Сара, которая задержалась в квартире по моей просьбе. В конце концов, мы собрались на «домашний совет», прошедший в весьма неприятной обстановке. Мы объяснили Джо, что теперь платить за квартиру будет он сам, хотя понимали, что это невозможно. Поэтому и он отправился на поиски нового жилья.
Однажды я пришла домой в приподнятом настроении и тут же принялась увлеченно рассказывать Саре об идеальном лофте, который я нашла и собираюсь теперь купить. До моего слуха донеслось завистливое фырканье Джо, но я предпочла проигнорировать этот звук. Сара начала сердечно меня поздравлять:
— Вот это да, у нас обеих появится собственный дом!
Поскольку этот арендный договор заканчивался раньше, чем начинался новый, я приняла любезное приглашение Жерара пожить у него в лофте в этот промежуточный период. Однако я решила даже не дожидаться истечения срока: просто доплатила остаток и немедленно взялась за сборы. В последний день моего официального проживания на Джейн-стрит Жерар был столь мил, что даже согласился помочь мне с вещами.
Я помню, как в тот день переживала весь спектр возможных эмоций: от ликования по поводу того, что впервые в жизни я буду жить одна, до грусти из-за расставания с драгоценной частицей юности. И я была не одинока в своих чувствах. Хотя Джо и прикидывался равнодушным все это время, под конец он все же не выдержал.
Я как раз запечатала скотчем последнюю коробку и подписала ее «CD», когда Джо вдруг принялся лихорадочно обшаривать свою стопку дисков.
— У меня пропал «London Calling»
[27], и ты отсюда не выйдешь, пока не вернешь его мне, — сказал он внезапно.
— Я его не брала! — рявкнула я. Это были первые слова, произнесенные в его адрес за последние недели. К тому же я действительно его не брала. У меня было не так уж много дисков, чтобы я могла случайно прихватить чужие.
— Открой коробку! — потребовал он. — Покажи, что там лежит.
— Это так на тебя похоже, — осклабилась я. — Никому не доверять.
Джо приблизился, чтобы лично сорвать аккуратно прилепленный скотч.
— А ты не делала ничего, чтобы заслужить мое доверие.
— Перестань! — закричала я. — Я несколько часов заклеивала эти коробки, и я не позволю тебе разрывать их!
Жерар, тем временем сортировавший мою одежду в спальне по кипам «оставить» и «дерьмо», выбежал на наши крики.
— Прекратите немедленно! — скомандовал он. Голос его был суров, но с ноткой печали, будто у ребенка, наблюдающего родительскую ссору.
— Кем ты себя возомнил? — атаковал его Джо. — Ты еще хуже, чем она, а думаешь, что лучше всех!
Последовала напряженная пауза. Этим напряжением, казалось, зарядился весь воздух в комнате.
Жерар ухмыльнулся и тихо ответил:
— Как ты смеешь? Я всегда был твоим другом, Джо.
Джо отвернулся и снова принялся копошиться в своих дисках.
— И не поворачивайся ко мне спиной! — заорал Жерар.
— А почему бы и нет? Вы же от меня отвернулись! Вы оба! Вам же все дается так просто, не правда ли?
Жерар, чуть смягчившись, покачал головой.
