— Мы-то никогда не считали, что ты ни на что не годишься. Это ты так считаешь. Мы всегда в тебя верили, Джо, но ты сам махнул на себя рукой.
— Возможно, вы никогда не говорили об этом в открытую, но я-то знаю: вы всегда ставили себя выше меня, — сказал Джо, как будто готов был сию секунду расплакаться.
Дар речи по-прежнему не спешил возвращаться ко мне. Поэтому я молча подошла к нему и попыталась обнять, но он раздраженно отмахнулся.
— Отвали!
И тут уж потеряла самообладание я.
— Я же стараюсь! Если бы ты позволил мне спокойно собрать вещи, тебе больше никогда не пришлось бы со мной разговаривать!
— Ну и прекрасно! — крикнул Джо и с этими словами удалился в кухню.
Мы с Жераром обменялись мрачными взглядами, думая об одном и том же: наша дружба с Джо подошла к концу.
Как можно быстрее мы закончили сборы и затащили коробки в микроавтобус, взятый напрокат. Я в последний раз подняла глаза к окну нашей квартиры и уже было направилась к двери, чтобы, по крайней мере, попрощаться с Джо по-человечески. Но Жерар сдержал меня.
— Не надо, — сказал он, положив мне руку на плечо. — Он того не стоит.
Я была совершенно разбита и осознавала, что нашу дружбу уже ничто не спасет. Я почему-то продолжала надеяться, что с течением времени все образуется. Но, судя по всему, это было невозможно. Ладно там, развал моей настоящей семьи. Но, когда микроавтобус отъехал от бордюра, я отчетливо поняла, что моя суррогатная семья рушится тоже. И я никак не могла ее спасти.
Я могла лишь смириться.
6
Смелый тин-журнал «Чики» закрывается. — «Фолио», май 1991 г.
Последовавшие несколько лет я называю «эра отчуждения», потому что прожила я их так, будто это была чья-то чужая жизнь — будто я была клоном Джилл Уайт, а не ею самой.
Начнем с того, что я совсем иначе стала чувствовать свой «дом» после переезда. Лофт моей мечты на Чарльз-стрит был просторен, светел и блестел как новенький. Но он был совершенно пуст, так как денег на меблировку мне уже не хватило — только на кровать и пару антикварных стульев. Впрочем, особой роли это не играло: появлялась я там крайне редко.
И этот клон Джилл Уайт неожиданно для себя самой завел наконец-то роман. Ну, условно говоря, «роман». Вместо того чтобы понапрасну пускать слюни на Ричарда Руиза, я стала его девушкой — точнее, периодически ею становилась. Больше всего меня удивляло то, что когда я ею таки «была», мне вдруг с удвоенной силой хотелось встретить кого-нибудь нового.
Я была в шоке, когда он мне позвонил. Спустя несколько месяцев после обещанного срока. Он извинился, сославшись на напряженный график. Я вела себя так, будто и думать забыла о его обещании, хотя на самом деле вспоминала об этом несколько раз в неделю.
Он сказал, что все еще хочет дать мне обещанное интервью; я успешно сымитировала вялый интерес. К концу разговора мы договорились о дате и месте встречи.
Когда я неделю спустя приехала к нему на студию, он был само обаяние и наверняка рассчитывал на обилие комплиментов в итоговой статье. У него почти получилось; и все-таки я была уверена, что это окажется самое заурядное для «Чики» интервью.
Мы уселись на подоконнике и потягивали чай с пряностями. Когда мы оба почувствовали себя достаточно комфортно, я включила диктофон и ринулась в атаку:
ДУ: Это у тебя такая привычка — снимать студенток, везти их с собой в тур, спать с ними, обещать позвонить, а потом забывать об их существовании?
РР: (выдержав удивленную паузу) Нет, это неправда. Студентов снимать мне тоже нравится.
ДУ: И что ты скажешь в свое оправдание, разбив столько юных сердец?
РР: Это просто рок-н-ролл. Ты, похоже, уже сама об этом забыла.
ДУ: Не вполне.
РР: Я могу каким-то образом загладить свою вину?
ДУ: Да.
РР: Как же?
ДУ: Можешь пригласить меня за кулисы после концерта на следующей неделе и вести себя так, будто кроме нас никого в комнате нет.
РР: Хорошо. А мы сможем потом заняться сексом?
ДУ: Зависит от того, достаточно ли ты будешь ко мне внимателен.
РР: Договорились.
И я пошла за кулисы. И Ричард был более чем внимателен. И мы переспали — в тот вечер и еще не раз в течение нескольких следующих лет. Я даже мелькнула в одном из клипов «Third Rail», чем, если честно, невероятно гордилась. Но со своим стилем жизни и частыми отлучками — не говоря уж о бисексуальности — Ричард едва ли мог считаться идеальным парнем для меня. Даже когда он физически находился рядом, душой он все равно был от меня далек.
Особенно это чувствовалось в постели. Долгие годы я представляла себе, что секс с Ричардом в те, студенческие годы был чудо как хорош. Но сейчас, вспоминая об этом, я все-таки склоняюсь к мысли, что меня больше возбуждала его известная мордашка, чем непосредственно умения любовника.
На деле же выяснилось, что секс с Ричардом колебался между двумя полюсами: большими странностями и большой скукой. Иногда, прямо во время плотских утех, его посещало «вдохновение». Он вдруг начинал бормотать какие-то рифмованные строки, а потом выпрыгивал из кровати — прямо в разгаре процесса, — чтобы записать их. Еще он любил донимать меня всякими модными сексуальными штучками: мы прошли через тантрическую стадию, стадию «выбери лучший вибрирующий прибор недели» и даже устроили анальный марафон. Чаще всего я чувствовала себя надувной куклой, которую он использует для своих экспериментов. Не менялось лишь одно: это был секс для него, а не для нас. Что стало окончательно ясно в ночь, когда мы попытались заняться любовью втроем, — ночь, которая спровоцировала наш разрыв. Тогда Ричард вернулся с красивым молодым актером, рассудив, что чем больше нас будет, тем веселее. Ему-то было весело, это точно. С другой стороны, я оказалась скорее аутсайдером, чем полноправной участницей. И я поняла, что аутсайдером я себя чувствую не только тогда, когда в нашей постели возникает третий лишний. Когда актер ушел утром — разумеется, в полном восторге от происшедшего, — я решила обсудить это с Ричардом.
— Что мы делаем? — спросила я в растерянности.
— Сегодня? — ответил Ричард, заползая обратно в постель. — Надеюсь, ничего. Я совсем измотан.
— Нет, я имею в виду, в общем. Что мы делаем вместе?
Он приподнялся и взглянул меня с легкой обидой.
— Ну, хорошо проводим время. Мне так, во всяком случае, всегда казалось.
— Ты меня любишь? — спросила я, отдавая себе отчет, насколько нелеп мой вопрос. И тут я поняла, что хочу услышать утвердительный ответ. Но не от Ричарда.
Он был потрясен до глубины души.
