— Ну… Да, но…
— Не волнуйся, — сказала я, присоединяясь к нему на кровати. — Я тебя тоже не люблю. — Я закурила: пристрастие еще не выработалось, но порой сигарета помогала мне думать. Одно из немногих преимуществ моего положения — подружки рок-звезды — заключалось в том, что я могла курить в постели и не чувствовать себя виноватой. — Ричард, тебе не кажется, что мы, так сказать, работаем на холостом ходу?
— Не уверен, что понимаю тебя, — сказал он, закуривая тоже.
— Ну, мы не движемся вперед, — сказала я.
Он пожал плечами.
— Ты меня извини, Джилл, но ты сама не похожа на девушку, которая хочет выйти замуж, завести детей и прикупить домик с белым штакетником.
— Это верно, — сказала я, — но все-таки…
Он положил сигарету в пепельницу на тумбочке, забрал мою и положил рядом, после чего стиснул меня в крепких объятиях.
— Наши отношения вполне меня устраивают, — честно признался он.
Я ему верила. Но проблема заключалась в том, что они не устраивали меня. Мне хотелось большего. Я хотела, чтоб у наших отношений было будущее. Мне надоело жить одним днем. Я хотела, чтобы мой мужчина говорил, что любит меня, не колеблясь ни секунды.
— Послушай, Ричард, — сказала я. — У меня нет желания, чтобы ты полностью исчезал из моей жизни. — И это тоже соответствовало действительности. Он был одним из самых умных, глубоких и интересных людей из всех, кого я знала. — Мне нравится проводить время с тобою. Но мне кажется, мы оба заслуживаем того, чтоб перестать себя обманывать и начать двигаться дальше. Нам лучше быть просто друзьями.
В его глазах я прочла легкую досаду, и это, признаться, меня удивило. Но еще больше меня удивила собственная уверенность. Обычно в роли инициатора разрыва выступал он.
— Ну ладно, — сказал он наконец, вернув наши сигареты и сделав затяжку. — Друзья так друзья.
— И на этот раз без рецидивов.
— Хорошо, — уступил он.
Это был момент необычайного освобождения. Я чувствовала, что теперь смогу сама управлять своей половой жизнью, пусть даже эта жизнь сойдет на нет. И все-таки я нередко скучала по роли спутницы рок-звезды. Через Ричарда я познакомилась с самыми оригинальными, творческими людьми и смогла по-настоящему с ними подружиться. Хотя по долгу службы я встречалась со многими музыкантами, на них в течение интервью неизменно оставался слой некой показухи, как бы спокойно и фамильярно они ни общались с прессой. К тому же какая-то часть их естества все равно замыкалась при осознании, что в одной комнате с ними находится представитель масс-медиа. Но поскольку я была девушкой Ричарда, они вдруг забывали о моей работе и общались со мною на равных. Я действительно сумела узнать, кем являются те реальные люди, что прячутся за фасадами музыкальных гениев вроде Курта Кобейна, Боно и Мика Джаггера. Вынуждена признать: мне нравился тот доступ в мир музыки, который мне обеспечивал роман с Ричардом.
Я также обнаружила, что люди совершенно не требовательны к подружкам рок-звезд. А значит, стоит тебе проявить хоть каплю интеллекта — и все уже у твоих ног. Хотя большинство женщин злятся, когда их недооценивают, лично я с большим удовлетворением следила за переменами на лицах друзей Ричарда, происходившими по мере развития нашего общения. Мне нравилось, что меня считали «хорошим выбором». Да и моему имиджу как редактора крутого журнала вовсе не вредил парень с тем статусом, которым мог похвастать Ричард.
По этим и другим причинам я смирялась со всеми неудобствами, которые причинял мне наш роман. Но я также смирялась с этим из-за неуверенности: своей и Ричарда.
Думаю, в том, что Ричард стал еще более эксцентричным, виновата слава. Очень немногие люди понимали Ричарда, перед очень немногими людьми он мог быть самим собой. «Third Rail» стали крупными звездами, и чем популярнее они становились, тем меньше людей вызывало у Ричарда доверие. Ему не удавалось подружиться ни с кем, кроме своих музыкантов, потому что он очень много работал и часто бывал в разъездах. И поэтому, хотя он едва вспомнил меня после той поездки, ему все же было приятно находиться возле человека, который знал его до начала всей этой суматохи. Думаю, он держался за меня потому, что больше никого не знал достаточно близко, чтобы довериться в полной мере.
А я держалась за Ричарда потому, что была слишком ленива, чтобы идти искать себе нового парня. И наверное, боялась не найти подходящего. Но я понимала, что уж точно не найду никого, если не прекращу романтические отношения с Ричардом навсегда.
Это, как показало время, было правильным решением. Мы с Ричардом остались друзьями; мы так и не утратили той тонкой связи, что ощущалась между нами, а напротив, даже сблизились. Но в то время мне пришлось расстаться еще и с близкой подругой, что не могло сказаться благотворно на моем самочувствии.
К сожалению, между нами с Сарой пролегла не только река Гудзон. Для меня все началось еще на свадьбе. Она не предложила мне стать свидетельницей, так как празднование не было пышным, и к венцу ее провожала сестра. Тогда я удовлетворилась этим объяснением. К тому же я была слишком занята, чтобы принять участие в приготовлениях к торжеству. Но сейчас я понимаю, что, отстранившись от важнейшего события в ее жизни, я отстранилась и от нее самой. Я помню, что смотрела, как Сара идет к алтарю, и не могла понять: когда она успела так повзрослеть? Я-то по-прежнему казалась себе самой девчонкой-студенткой. И меня даже как-то возмущало то, что моя подруга смеет расти и развиваться. Я была слишком незрела, чтобы понять: ее личная жизнь развивалась нормально, это моя тормозила, — но это вовсе не означало, что наши отношения были обречены. Однако в тот день я, как законченная эгоистка, прикидывала: должна ли я поплатиться лучшей подругой за то, что у Тасо появится жена?
День свадьбы Сары должен был стать счастливым днем. Но для меня он оказался днем великой печали. Пришла я туда с Жераром, поскольку Ричард куда-то запропастился, да к тому же он ни за что не стал бы сопровождать меня на такое банальное мероприятие, как бракосочетание.
Примерно через год после свадьбы у них родилась дочь, и семейная жизнь поглотила Сару так же, как меня поглощала работа. Мы пытались поддерживать связь, но время неумолимо текло, как песок сквозь пальцы. Сара, несмотря на новые обязанности, старалась изо всех сил, и в нехватке общения стоило по большей части винить меня. Это стало очевидно, когда я позвонила поздравить ее с днем рождения — позвонила с опозданием на неделю. И хотя Сара, надо отдать ей должное, пыталась это всячески скрыть, я понимала, как она обижена.
— С днем рождения! — сказала я тогда как можно веселее. — Да, я опоздала, но если б ты знала, какая у меня была безумная неделя!
— А сейчас не безумная? — осведомилась Сара.
Мне нечего было возразить.
— Не знаю даже, зачем я так поступаю с собой.
— Тогда зачем же поступаешь так? — спросила Сара и вдруг прикрикнула: — Эй, прекрати немедленно! — Крик, впрочем, был адресован не мне, а Рози — ее дочери. Я уже привыкла к этим вспышкам материнского гнева, хотя по-прежнему сердилась. Она же привыкла к тому, что я то и дело перевожу ее в режим ожидания по телефону, но продолжала сердиться не меньше моего. Именно так я и поступила в тот момент, чтобы ответить Скотту — редактору музыкального раздела.
