Вечер оказался скоплением всего того, что я ненавидела в подобных мероприятиях: сплошной лоск и сплошные знаменитости, политес и по пять тысяч баксов в каждой тарелке. Такие маленькие вольности «Нестром» позволял своим сотрудникам высшего звена. А значит, несмотря на усталость и деликатное положение, я никак не могла улизнуть оттуда незаметно и раньше срока.
Я никогда не бывала в доме Эллен, но много о нем слышала. И убранство его оказалось именно таким роскошным и безвкусным, как я ожидала. Это было здание в возрожденном классическом стиле прямо возле Восемьдесят четвертой улицы, и размеры его казались все же чрезмерными для супружеской пары и двух маленьких детей. Белая мраморная лестница с перилами красного дерева вела на три громадных этажа. Нижний этаж, где и проходила вечеринка, примыкал к просторному саду: там и можно было встретить самых отважных — в такой-то мороз — гостей, предусмотрительно укутанных в меха. Мы с Джошем предпочли остаться в гостиной, наполненной старомодным гламуром: вся эта античная лепнина, розетки на потолке, шикарный паркет, отполированные люстры, каминная облицовка в изящной резьбе и, конечно же, бесценная мебель повсюду. Эллен, судя по всему, исправно доила «Нестром» и не могла пожаловаться на низкие удои.
Такие вечера непременно попадали в газеты: официанты в белых перчатках, струнный квартет, изысканное шампанское и целая свора сплетников в доме. Эллен устроила все идеально, чтобы угодить прессе. Если повод был достаточно благороден, а шампанское — достаточно дорого, никто не посмеет и слова дурного сказать о ней или компании «Нестром». Хотя бы некоторое время.
И все, похоже, от души веселились и готовы были петь оды в честь Эллен. Я поболтала с Лиз Смит, которой всегда симпатизировала. Она была девчонкой простой и дружелюбной, из тех, с которыми приятно пропустить по скотчу за стойкой бара. Пришла и Синди Адамс, старейшина светской хроники из «Нью-Йорк Пост», пристававшая ко всем встречным, и босс «Пейдж 6» Ричард Джонсон, который, признаться, выглядел чертовски хорошо. Раш и Моллой из «Дейли Ньюз» тоже пожаловали, хотя проводили вместе так мало времени, что в их совместную жизнь верилось с трудом.
Заметив меня, Эллен закатила спектакль на глазах у репортеров. На ней было длинное облегающее платье цвета слоновой кости, скорее всего, от «Веры Вонг».
— А вот теперь вечеринка начинается! — завопила она, устремляясь ко мне с неуклюжими объятиями. — Смотрите-ка, сама Джилл Уайт! — От ее попыток орудовать жаргоном я едва не заскрежетала зубами. Натянуто улыбаясь фотографам, я познакомилась с ее мужем. Джош выбрал идеальный момент, чтоб разжиться выпивкой.
Именно таким я и представляла себе супруга Эллен Каттер. По большому счету, он мог бы сойти и за ее брата: та же масть, та же льстивая манера разговора. Даже оттенок волос совпадал. Только вот если Эллен в точности соответствовала стереотипу «белый англосакс-протестант», в Карсоне Каттере сквозило нечто изнеженное, даже женоподобное. Сложно было поверить, что он работает генеральным директором банка.
Детишки Эллен, шести и восьми лет от роду, походили в своих одинаковых костюмчиках на комплект фарфоровых куколок. Впрочем, рассмотреть их как следует я не успела: похваставшись, Эллен незамедлительно поставила их на отведенную полку.
Мероприятие почтил своим вниманием и Ти-Джей Олдхэм, в кои-то веки напоминавший крупного бизнесмена. А все потому, что обычным застиранным свитерам предпочел на сей раз лоснящийся смокинг. Майра Чернова же напялила столько меха, что, будь я охотницей, могла бы ее ненароком и подстрелить. Лиз, облаченная в платье от «Донны Каран» с открытой спиной, таскала своего понурого мужа за собой, как карманную собачонку. Как я ни пыталась ее избегать, один раз мы все же столкнулись — и, как на грех, прямо перед фотографом. К нам внезапно присоединилась Эллен, и мы обменялись самыми фальшивыми поцелуями в воздух, которые можно вообразить за пределами Голливуда. Синди Адамс не могла упустить такой шанс.
— Позвольте сфотографировать миссис Уайт одну, — попросил фотограф.
Эллен расплылась в деланной улыбке и вышла из кадра. Ее примеру последовала и Лиз, не преминув обжечь меня своими злобными глазенками.
— Разве можно разлучать могущественное трио «Нестром»?! — возмутилась Синди Адамс. — Давайте снимем их всех вместе.
Эллен и Лиз послушно вернулись в кадр, чуть задевая меня, но не прикасаясь по-настоящему. От напряжения между нами могло разбиться вдребезги стекло.
— А вы, девочки, дружите вне офиса? — спросила Синди, держа блокнот наготове.
Ну и вопросик. Мы с Лиз промолчали, и за всех отдулась Эллен:
— О, да. — Фальшь лилась у нее из всех дыр. — Мы практически неразлучны.
Краем глаза я увидела, как Джош от смеха давится шампанским. Он подошел ко мне, чтобы спасти от дальнейших расспросов и угостить содовой. За нами последовала и Лиз.
— Это твой муж? — спросила она скорее из любопытства, чем в силу природной коммуникабельности.
Я кивнула и только потом поняла, что приличия требуют представить их друг другу.
— Лиз, познакомься с Джошем Эндрюсом. Джош — Лиз Александр.
Джош вел себя естественно, а значит, очаровательно. Пока она придирчиво осматривала его, он вежливо пожал ей руку.
— Я много о вас слышал, — сказал он. Даже слишком много, как по мне.
— Угу. Я тоже о вас слышала. Вы играете на Бродвее или что-то в таком духе, — небрежно проронила Лиз.
— Вообще-то я драматург, — поправил ее он.
— Ну, в любом случае, сейчас мне редко удается выбираться на Бродвей. Уж извините.
Джошу снова пришлось внести уточнение:
— Мои пьесы на Бродвее не ставят.
— О, внебродвейские постановки! Как это оригинально! Я обожаю все эти крошечные театры в «даунтауне», — снисходительно сказала Лиз.
— Спасибо, — ответил Джош. Я видела, что он никак не возьмет в толк, сделала ли она ему комплимент или наоборот.
Затем она склонилась к нему с заговорщическим видом, как будто собиралась посвятить в страшную тайну или поделиться безотказной мудростью.
— Вы только дайте знать, если вам понадобится поддержка, чтобы попасть на Бродвей, — сказала она. — У меня есть связи.
Джош, судя по его виду, с трудом удержался от хохота. Мне же хотелось дернуть ее прямо за инкрустированное горным хрусталем декольте.
— Спасибо, буду иметь в виду, — вежливо ответил он. Что и говорить, этот мужчина умел показать класс. Затем он ласково взял меня за руку, извинился и отвел в сторону, к прочим гостям.
— Так это, значит, была знаменитая Лиз, — хихикнул он. — Точь-в-точь как ты описывала. И даже более.
— Прости, — сказала я. Разумеется, я была очень рада, что он возненавидел Лиз с первого взгляда. — Прости, что нам пришлось сюда прийти и терпеть всех этих отвратных снобов.
Джош нежно поцеловал меня в щеку.
