Папе хватило благоразумия оставить свою нынешнюю сожительницу дома, где-то в штате Нью-Йорк. И я была особенно ему благодарна за этот визит, поскольку знала, как сильно он ненавидит этот город. Он всегда говорил, что, попадая в Нью-Йорк, чувствует ужасную, удушающую тесноту, словно бы напялил на себя костюм на пару размеров меньше.
— Ты все же приехал, — улыбнулась я. Он взял меня за руку.
— Конечно, лапушка, — ласково ответил он. Меня удивило, как он постарел — и в то же время как опрятно выглядел: аккуратно подстриженная бородка, куцый «конский» хвостик на голове.
— Ты как-то благообразно выглядишь, — поддразнила его я.
Он рассмеялся все тем же прелестным смехом.
— Я надеялся, ты скажешь, что я стал выглядеть мудрее. Но ничего. Я-то понимаю, что ты немного не в себе.
На самом деле он и впрямь выглядел мудрее.
— Тогда скажи же, о Великий Мудрец, когда моя жизнь наконец станет легче? — спросила я как бы в шутку.
Он вздохнул, но в этом тяжком вздохе тоже присутствовала доля шутки.
— Никогда. А кто тебе сказал, что она должна стать легче?
Я пожала плечами.
— Жизнь Уайтов тяжела, — сказал он. — Легко живут только дураки.
— Отлично. Просто отлично, — ответила я. Все это время я улыбалась. Мне было очень хорошо оттого, что он был рядом.
Мама тем временем все хлопотала, как это умеют одни только мамы. Она постоянно проверяла, удобно ли мне и не нуждаюсь ли я в чем-либо. Она, очевидно, пыталась загладить свою вину за все те годы, в течение которых она не могла меня баловать. Мама была незаменима в тех вопросах, о которых Джош даже не задумывался.
— Принеси сюда ее любимую пижаму, — наставляла его она, — и удобные тапочки. И не забудь про подушки: эти никуда не годятся, настоящие камни, — заметила она, пытаясь взбить больничные валуны под моей головой. Забота родителей словно бы вернула меня в детство. Они позволили мне впервые за долгое время переложить ответственность на чьи-то плечи. И это, как ни странно, не были плечи Джоша.
Бедный Джош. Он, как и всегда, показал себя образцовым мужем. Но это сказывалось на нем — бедняга выглядел совсем изнуренным. Я постоянно пыталась прогнать его, чтоб он мог передохнуть, но он с большой неохотой покидал свой пост. Мне не оставалось ничего иного, кроме как корить себя саму. Он ведь тоже пережил нелегкую потерю, а все внимание опять было сосредоточено на мне.
Меня навещали бесчисленные друзья и коллеги. Кейси, например, наотрез отказалась говорить о работе, опасаясь снова меня взволновать. Пол привез мне ради смеха кучу глупых картинок-мозаик и дурацких игрушек. Подарком Жерара стала самая мягкая, самая теплая и пушистая пижама, которую только можно было найти. Его визит был особенно для меня трогателен, ведь теперь он проводил почти все время в Париже. Эллен, Ти-Джей и Лиз забили всю палату ароматными цветами, полными до краев корзинами подарков и не вполне искренним благодушием. Меня проведала даже выписанная из клиники Минди, которая заметно похорошела и, в целом, привела себя в порядок.
Но лучше всех проявила себя Сара. Она мигом подняла мне настроение, контрабандой протащив в палату торт. Когда мы жили вместе, то изредка позволяли себе купить торт из кондитерской Энтерманна, присыпать глазурь яблочными цукатами и обожраться до потери пульса. Я чуть не умерла со смеху, когда она приволокла мне домашнюю версию того торта. Пока Сара отвлекала медсестер, я отрезала громадный кусок и запихнула его в рот целиком. Его тошнотворная сладость за все эти годы нисколько не притупилась. Это было райское блаженство.
Мы также заново открыли для себя прелесть «мыльных опер» и со смехом вспоминали, как в Беннингтоне мы пытались построить свое расписание, чтоб не пропустить ни единой серии «Поликлиники». Просмотр новых серий пробудил в нас множество приятных воспоминаний — и немудрено, ведь за двадцать лет актерский состав практически не изменился.
Я рада была видеть, что Сара вновь полна жизненных сил: в ней пробудилось задремавшее было творческое начало, и она написала детскую книжку — по моему мнению, просто чудесную. Она отправила рукопись вместе со своим портфолио в несколько крупнейших издательств и в результате получила контракт. Это очень повысило ее самооценку. Пока я выздоравливала, она жила в квартире подруги, где продолжала работать над книгой и откуда ей гораздо удобнее было добираться ко мне.
— Мы с Тасо периодически действуем друг другу на нервы, — призналась она. — Думаю, нам полезно будет некоторое время пожить отдельно.
Никто другой, кроме Сары, не мог поместить меня в защитный пузырь из опеки и внимания. Всю эту неделю она развлекала меня и следила за тем, чтоб я ни в коем случае не переутомлялась. С Кейси я созванивалась ежедневно, и, хотя она убеждала меня, что «все идет по плану», на пятый день я не выдержала и попросила Джоша привезти мне ноутбук.
Он сомневался, стоит ли повиноваться моему капризу, но все же не осмелился спорить со мной, пока я не выздоровею окончательно. Как мне ни было противно, я все-таки вынуждена была проверить электронную почту и хотя бы притвориться, что слежу за развитием событий в «Джилл».
Поначалу я успокоилась: как и говорила Кейси, особых перемен, судя по письмам, не наблюдалось. Но тут на мой адрес пришло новое послание от Эллен — и у меня глаза полезли на лоб. Тема письма гласила: «Лиз Александр стала издателем “Свити Пай”, нового журнала для состоятельных мам».
Я заподозрила, что у меня начались галлюцинации. Но все же продолжила читать:
С сегодняшнего дня Лиз Александр покидает должность издателя «Джилл» и берет на себя управление новым изданием «Нестром» «Свити Пай». «Александр оказывала всестороннее содействие при создании журнала, — заявил директор Tu-Джей Олдхэм. — Поэтому мы сочли необходимым назначить ее на пост руководителя». Весь коллектив «Джилл» благодарен за вклад, внесенный Лиз на протяжении этих лет. Нам будет очень ее не хватать, но мы все-таки рады, что она остается членом большой семьи «Нестром». Прошу вас присоединиться к поздравлениям Лиз с ее заслуженной новой должностью.
Эллен Каттер
Поначалу это извещение показалось мне довольно забавным — да что там, оно рассмешило меня до слез. Ведь я-то знала, что у Лиз не только нет своих детей, но она их в принципе ненавидит. И тут меня охватила радость: динь-дон, ведьма мертва! Лиз Александр наконец отстранили от рекламных продаж, и она больше не сможет волочь «Джилл» в финансовую пропасть. Должно быть, Ти-Джея постигло озарение.
Я тут же позвонила Кейси.
— Ты слышала новости? — сказала она в своей фирменной безучастной манере.
— Да! — воскликнула я. — А ты давно об этом знаешь? Мне не верится, что ты могла это от меня скрывать.
— Я сама только узнала, — ответила Кейси. — Все это делалось втихомолку. Никто не знал. Но сегодня вечером мы все идем пить шампанское.
