— Это было самое сложное решение в моей жизни, и мне, поверьте, очень, очень грустно, — из раза в раз повторяла я. — Я понимаю, что бросаю прекрасный коллектив и целый легион читательниц, но меня всегда угнетало однообразие и стагнация. На прощание я хочу поблагодарить своих сотрудников и читателей за их верность, доказанную на протяжении всех этих лет. — Каждое заявление для прессы неизбежно оканчивалось слезами. Иногда — ради красоты, иногда — от чистого сердца.
Репортеры всегда желали знать, буду ли я поддерживать связь с журналом после ухода. Я хотела им ответить, что связь с журналом у меня будет приблизительно такая: я с дикими воплями побегу к дверям и ни разу не оглянусь. Но я напяливала самую нарядную фальшивую улыбочку и продолжала трескотню: мое имя все равно будет появляться в выходных данных, и, возможно, я порой буду писать туда небольшие заметки.
— Как давно вы начали думать об уходе? — таким был еще один популярный вопрос.
— Мне поступали предложения, над которыми я размышляла в течение нескольких месяцев, — всегда отвечала я. — А теперь мне нужно время, чтобы взвесить все за и против и решить, какой дорогой двигаться дальше.
Все без устали строили догадки насчет моей преемницы и с удовольствием прикидывали, чем займусь я сама. Возможно, открою журнал для женщин бальзаковского возраста и назову его своим вторым именем? Это была любимая версия газетчиков. Но прежде чем я успела сообразить, чем же хочу заниматься, предложения посыпались лавиной, и мне пришлось даже нанять агента, который разгребал эти завалы. Книжки, ток-шоу, радиопрограммы — все, что угодно; одна спутниковая сеть даже предложила мне открыть собственный канал. Издатели — и Линн Стайн в том числе — уже начали борьбу за право издавать мой новый журнал, а один книгоиздатель соблазнял меня возможностью запустить целую книжную серию от моего имени. Одно утреннее шоу хотело заполучить меня в качестве продюсера, дабы я привлекла молодую аудиторию. От предложений реалити-шоу и вовсе отбоя не было. У меня голова пошла кругом. Но, главное, я могла больше не волноваться, что окажусь никому не нужной.
Но затем произошло нечто, что вселило в меня совсем уж колоссальную уверенность. Однажды утром я купила свежий «Уоллстрит Джорнал» и прочла заголовок их медиа-колонки:
50 % рекламодателей «Джилл» отказываются сотрудничать с журналом после ухода Джилл Уайт
В тот момент я испытала всю гамму эмоций: к примеру, радость за восстановленную справедливость. Но прежде всего — гордость. Это доказывало, насколько я нужна журналу. И никакой главный редактор не мог управлять «Джилл» просто потому, что никакой главный редактор не был Джилл. Думаю, в «Нестром» тоже наконец это поняли, и именно поэтому решение о моей замене далось им с большим трудом.
Преемница-шмеемница, но за следующие месяцы они, кажется, поняли, что означает термин «номинальный глава»: я все реже и реже появлялась в офисе. Это было для меня важно, потому что от «Джилл» меня надо было отучивать, как ребенка от соски. С течением времени я все больше смирялась с тем, что больше не буду там работать.
Как ни странно, первой уволилась Минди. Она открывала свой собственный бизнес — линию детской верхней одежды. И я была рада, что она наконец бросила свой неблагодарный труд и нашла себе занятие по душе.
Второй ушла моя мама, пусть она была лишь обозревателем в рубрике книг. Признаться, я даже немного обиделась на нее за нерасторопность. Но разумеется, сказала ей, что она может остаться: я-то понимала, как она нуждается в деньгах. Но мама лишь рассмеялась: «Меньше всего на свете я хочу, чтобы мое имя связывали с этим тонущим кораблем».
Спасибо, мама.
Если верить сплетням, люди, работавшие там с первого дня, стояли перед выбором: спастись бегством или отправиться на заклание. Независимо от обстоятельств, я до последнего защищала каждого из них и поклялась помочь им в поиске новой работы.
Я и опомниться не успела, как настало время собирать вещички. В тот день я села и, из соображений ностальгии, пролистала самый первый номер «Джилл» — тот, с Рори Беллмор на обложке. Я по-прежнему гордилась всем, чего я достигла, и никто не был в силах у меня это забрать. Я надеялась, что смогла повлиять на жизнь многих женщин во всем мире, и этого уже тоже нельзя было исправить.
Я прочла несколько последних писем от читательниц. Некоторые злились и обвиняли меня, что я бросаю их на произвол судьбы. Другие, напротив, стремились меня поддержать и говорили, что рады моим творческим поискам, учитывая, как изменился в последнее время журнал. Они считали, что я поступаю правильно, предпочтя уйти вместо того, чтобы продаться.
Вот за это я их и любила: они все были очень умны.
Заклеив последнюю коробку, сказав последние прощальные слова, погасив свет и прорвавшись сквозь последнюю толпу демонстрантов, я вышла из «Нестром-билдинг» с новой миссией: не делать ровным счетом ничего как можно дольше.
Потому что поначалу мне нужно было очиститься от «Джилл» — и лишь потом браться за преодоление новых преград.
Для начала мы с Сарой отправились в старый отель в Коннектикуте на минеральные источники. Наш распорядок дня целиком состоял из сеансов массажа, уроков йоги, чтения, еды и прочего пассивного отдыха. Плюс, разумеется, распитие одной бутылки шампанского за другой: таким образом мы праздновали публикацию первой книги Сары и моего последнего номера «Джилл».
Потом мы с Джошем посвятили немало времени волонтерской работе. Каждую неделю мы брались за что-то новое: то помогали варить супы для бездомных, то выгуливали собак из приютов, то убирали в парке, то ухаживали за пожилыми людьми в доме престарелых. Это очень помогало мне отвлечься от жалости к себе, а такой соблазн, признаюсь, возникал нередко.
В скором времени я поняла, что «Джилл» в моей системе координат больше не существует. И это было самое волевое решение в жизни. Поначалу это напомнило мне об ужасе, испытанном при виде пса, терзающего Бэя. Но как и тогда, в детстве, сейчас я понимала, что должна двигаться вперед. Я знала, что жизнь продолжается, хотя я никогда не забуду ни куклу Бэя, ни человека с этим именем. И вот теперь та же участь постигла «Джилл».
Я никогда ее не забуду. Но настало время ее отпустить.
15
Настоящая «Джилл»! — «Фэшениста», октябрь 2005 г.
Меня это крайне забавляло: пока я сидела сложа руки, мельница слухов остервенело вращала лопастями, силясь разгадать, кто же придет на мое место. «Сколько женщин по имени Джилл сможет выполнять эту работу?» — так звучала одна из самых распространенных шуток. Но это неизбежно вело газетчиков к следующему вопросу: «А какую часть “Джилл” занимала Джилл?», — и тогда им приходилось уже размышлять, сможет ли журнал функционировать без своей основательницы.
Звучали самые разные имена — от самых очевидных до самых невероятных. Казалось, претенденткой на пост успели назвать уже каждую более-менее весомую фигуру женского пола. Среди очевидных имен преобладали редакторы, ранее работавшие в «Чики», а после перекинувшиеся в другие издания.
