Кто кого будет прощать: они нас или мы их?.. Мы уже ответили раз на их медовые речи: «Сладок флейты напев, когда птицелов манит пташку»!.. Мы не дадим обмануть себя!..
— Пожалейте детей!.. Пожалейте детей!.. — рыдала какая-то женщина, прижимая к себе грудного ребенка.
Бургомистр ван дер Верф, проходя мимо, остановился. Перед ним была толпа призраков, а не людей: серые, поблекшие щеки, ввалившиеся рты, прозрачные, бескровные руки, отечные, распухшие ноги, тусклые или лихорадочно горящие глаза… Особенно мучительно было смотреть на детей, на их маленькие сморщенные, как у стариков, лица.
Бургомистр ван дер Верф махнул шляпой, требуя внимания.
— Чего вы хотите? — заговорил он, и люди не узнали его голоса. — Почему вы ропщете на то, что мы не нарушаем своих клятв и не сдаем город? Неужели вы не понимаете, что это было бы более горькой участью, чем то, что мы терпим сейчас?.. Я знаю, мы все умрем с голоду, если нас скоро не освободят. Но голодная смерть почетнее позорной смерти, которая нам предстоит в случае сдачи.
— Не сдавать город дьяволам! — подхватила толпа. — Помощь идет к нам, она уже близка!..
— Да здравствуют защитники Лейдена — «морские нищие»!..
— Да здравствует свободная Голландия!
— Пожалейте детей!.. — стонала в бреду женщина. — Пожалейте детей!..
Ночью ее унесли со ступеней церкви — она умерла, держа мертвого ребенка у иссохшей груди.
Прошла неделя с того дня, как плотина «Зеленая дорога» была пробита. Флотилия патриотов все еще находилась в мелкой воде, пройдя меньше двух миль. Гёзы попытались пройти к озеру «Свежей воды», но им пришлось вернуться — канал и мост через него оказались неприступными. Испанцы стянули туда главные силы.
Ветер по-прежнему был восточный.
Иоганн не сводил глаз с гюйса
[60]. Ожидание было мучительнее битв. Сидеть на мели у самой цели и знать, что испанцы злорадно хохочут: «Оранскому легче сорвать звезду с неба, чем подвезти своих „нищих“ к стенам крысоедов-лейденцев!»
18 сентября Иоганн первый заметил, что гюйс затрепетал и повернул к юго-востоку. На кораблях задвигались люди. Мрачные, в шрамах лица просветлели. Все с надеждой стали наблюдать, как ветер крепчал, покрывая рябью неподвижную до сих пор воду, как начали набегать волны и пениться у бортов кораблей.
В конце следующего дня флот наконец всплыл. По совету крестьян, бежавших из деревни, занятой испанцами, Буазо сделал обход. Он миновал мост, озеро и прошел через низкую плотину дальше. Но там был остановлен еще одной большой преградой — Кириквее.
У испанцев остались теперь только соседние с Лейденом пункты, но они кишели солдатами Вальдеса.
При имени Вальдеса Рустама охватило бешенство. Когда-то в Испании он приходил в Бургос, чтобы убить великого инквизитора Вальдеса. И вот судьба сталкивает его с другим Вальдесом. Неужели и этот ускользнет от его мести, как ускользнул тот?.. Проклятый ветер! Он снова держит флот на привязи!.. Рустам смотрел на оранжевые, белые, голубые флаги с надписью: «Лучше султану, чем папе!» Они беспомощно свисали с носов кораблей. Вода понизилась до девяти дюймов. День за днем суда неподвижно стояли на мели…
Старая башня высоко вздымалась над улицами, каналами и мостами Лейдена. На ней с утра до утра дежурили люди, следя по зареву сигнальных огней за движением кораблей гёзов.
Бургомистр ван дер Верф, поднявшись на верхнюю площадку башни, вглядывался в даль и говорил:
— Там, за испанскими крепостями, — хлеб, мясо, тысячи братьев…
— Голубь! Голубь! — прозвенел вдруг возле него радостный крик.
Зоркие глаза четырнадцатилетнего сына оружейника Германа разглядели в синеве неба светлую точку. Точка приближалась, росла и белым комком опустилась к зубцам башни… Прошелестели крылья, и руки ван дер Верфа, дрожа от волнения, нащупали среди белоснежных перьев птицы маленькую, чуть заметную записку.
— Слушайте! Слушайте!
Писал Оранский:
«Флот подходит. Начали пробивать последнюю плотину. Держитесь, помощь близка».
— Помощь близка!.. Помощь близка!.. — прокатилась от башни до последнего закоулка города.
— Помощь близка!.. — визжал в восторге Герман. — Клерхен, помощь близка!..
Тощий, как скелет, с пожелтевшей от ежедневного недоедания кожей, мальчик находил еще силы, чтобы прыгать и кувыркаться.
— Клерхен, — кричал он сестре, — мы будем скоро есть мясо, сладкие пироги, масло, яйца. Мы будем есть, пока не лопнем! Да здравствуют «морские нищие»!..
Голос мальчика утонул в радостном гуле колоколов.
Лейденцы побежали на вал. Они высовывались из-за стен и кричали в сторону соседней Ламменской крепости, занятой испанцами:
— Вы зовете нас крысоедами и собакоедами! Вы не солгали, как лжете обычно! Пока вы будете слышать у нас лай собак и мяуканье кошек, знайте — город крепко держится! А когда не останется и этой пищи, каждый из нас съест свою левую руку, чтобы правой защищаться! А если все же придет наш смертный час, мы зажжем Лейден, чтобы вам достался только горький пепел наших сердец!..
— Помощь близка!.. — захлебывался Герман. — Клерхен, ты слышала, гёзы пробивают уже Кириквее!..
Девушка молчала. Она верила и ждала.
«Гёзы придут. Они заставят ветер гнать море в нашу сторону», — проносилось в ее голове.
Наутро колокола Лейдена умолкли. Флюгера на крышах показывали восточный ветер — ветер с суши, а не с моря.
В Ламмене насмехались:
— Ступайте на башню, «нищие», ступайте на башню — посмотрите, не идет ли вода к вам на помощь!..
В ночь на 2 октября над стенами Лейдена пронесся первый порыв шторма. Ветер с северо-запада повернул в течение нескольких часов на целых восемь румбов
[61] и еще сильнее задул с юго-запада. Волны Северного моря высокими валами поднялись на берег Голландии и хлынули на сушу. Вода неудержимо полилась через разрушенные плотины в глубь страны.
В полной темноте гёзы подняли паруса и двинулись по направлению к Лейдену. Несколько неприятельских сторожевых судов окликнули их. Им ответил огонь из пушек Буазо. Пламя залпа осветило черную пустыню сплошной воды. Кое-где выглянули купы затопленных садов, трубы ферм, ветряные мельницы. Ненадолго темноту огласили крики короткой схватки. Гёзы проплыли дальше. И все снова погрузилось в сплошной мрак.
Испанские разведчики донесли в Зотервудскую крепость Вальдесу:
— «Нищие» топят наши суда, а свои продвигают через мели на плечах. Сам дьявол гонит перед ними воду!..
Утром даже самые стойкие из зотервудского гарнизона не выдержали и побежали по дороге в Гаагу.
