— Вам нужен подарок для ребенка? — невольно вырвалось у нее, и она тут же поспешно добавила: — Эта книжка прекрасно подходит для детей от пяти лет. К тому же из нее можно кое-что узнать о Париже, — она старалась поставить себя на место туриста, — про Эйфелеву башню, Булонский лес…
— Нет-нет. У меня нет детей, — раздраженно прервал ее речь американец. Он снова замотал головой, и она увидела, как его лицо все больше мрачнеет.
Может быть, ему не понравилась книга? Но тогда почему он листает ее так, как будто не может от нее оторваться? Странно. Чутье подсказывало ей, что тут что-то не так. Этот мсье Шерман из Нью-Йорка, похоже, человек со странностями, подумала она, но тут снова отворилась дверь и зашла новая покупательница. Это была мадам де Ружмон, пожилая дама из Седьмого округа, крашеная платиновая блондинка с тщательно уложенными локонами, никогда не выходившая из дома без перчаток. Если бы Грейс Келли не погибла так рано, она тоже, наверное, выглядела бы в старости как мадам де Ружмон. Почтенная дама почти каждую неделю наведывалась на улицу дю-Драгон и всегда что-нибудь покупала в «Луне-Луне». Розали приветливо с ней поздоровалась.
— А ваш колокольчик что-то перестал работать, — сказала мадам де Ружмон и посмотрела наверх, где болтался оборванный конец бечевки.
— Да, — подтвердила Розали, бросив смущенный взгляд на сидевшего в углу посетителя. — Сегодня утром колокольчик окончательно испустил дух и отправился, так сказать, в свободный полет. — (Человек в кресле никак не отозвался на эти слова.) — Чем могу быть вам полезна, мадам де Ружмон?
Посетительница улыбнулась и, расправив обтянутые ажурными кожаными перчатками пальцы, сказала:
— Ах, моя дорогая, я хочу сначала посмотреть, что тут есть. Мне нужен подарок для одной приятельницы и парочка карточных колод. У вас столько красивых вещей, что глаза разбегаются.
Подойдя к столу с писчебумажными товарами, открытками и аксессуарами, она с любопытством посматривала на мужчину в замшевой куртке, который так сосредоточенно продолжал читать «Синего тигра», что не обратил на ее приход никакого внимания.
— Публичное чтение, которое происходило тут в среду, было совершенно прелестным, — громко сказала она. — Чудесная книжка! Какая-то даже… магическая, не правда ли? Я сразу подарила такую книжку моей маленькой племяннице. Она у нас такая же фантазерка, как Элоиза из вашей истории.
Мадам де Ружмон направилась к стойке с открытками и рассеянно стала вынимать их одну за другой, а Розали, устроившись за кассой, выжидательно смотрела оттуда на второго посетителя, который все еще продолжал читать. Внезапно он громко захлопнул книжку и резко вскочил с кресла.
— Ну как? Вам понравилась эта история? — спросила Розали.
Почему-то ей очень хотелось, чтобы молчаливому американцу понравилась сказка, а главное — ее картинки.
Роберт Шерман обернулся к ней, и Розали даже испугалась — с такой еле сдерживаемой злостью он сверкнул на нее глазами.
— Как сказать, мадемуазель… Лоран, — медленно проговорил он. — Сказка мне очень понравилась, даже чрезвычайно понравилась. Потому что я, видите ли, люблюэту сказку про синего тигра. Для меня эта сказка — по причинам, в которые я сейчас не намерен вдаваться подробно, — имеет совершенно особенное значение. Но беда в том, что мне она уже знакома.
— То есть как… как это следует понимать? — спросила Розали, совершенно не догадываясь, что он этим хочет сказать.
— Именно так, как я сейчас сказал. Мне уже много лет знакома эта сказка.
С пятилетнего возраста, если быть точным. Это, если хотите знать, моя сказка.
— Тут он так хлопнул книжку на столик, что Розали за кассой даже подпрыгнула. — И я спрашиваю себя: какая же это нужна наглость, чтобы слово в слово переписать сказку и затем выдать ее за свою!
— Но, мсье Шерман! Этого просто не может быть! Что вы такое говорите! — растерянно возразила Розали. — Эту историю написал Макс Марше, и книжка только что вышла. Так что такого просто не может быть, чтобы вы ее уже знали. Я уверена, что вы что-то путаете.
— Это я путаю? — возмущенно повторил он за ней, бледнея от ярости. — Нечего тут выкручиваться! Знаете, как это называется? Это кража интеллектуального имущества, мадемуазель Лоран!
Розали слезла с вертящегося стула и встала, опираясь обеими руками на кассовый столик.
— Attends!
[23] Остановитесь, пока не поздно, мсье! Что это вообще значит — вы влетели сюда и заявляете, что Макс Марше — вор! Да кто вы такой? Неужели вы будете утверждать, что один из известнейших детских писателей Франции нуждается в том, чтобы воровать чьи-то идеи? Да зачем ему это нужно?
— Ну, примеров можно найти сколько угодно, не в первый раз такое случается! Может быть, у этого мсье кончились идеи!
Розали почувствовала, как к щекам прилила кровь. Она не допустит, чтобы этот нахальный американец поносил уважаемого писателя!
— Довольно, мсье Шерман! Остановитесь! Я знакома с Максом Марше лично и могу заверить вас, что он абсолютно честный и порядочный человек. Ваше обвинение взято с потолка.
— Ах вот что? Так, по-вашему? Тогда, значит, вы с ним оба в сговоре.
— Ну это вообще уже — дальше некуда! — Розали даже задохнулась от возмущения. — Знаете что, мсье Шерман? У вас, по-видимому, мания преследования, — бросила она ему в сердцах. — Американцы же вообще, как известно, склонны верить в самые безумные теории заговора!
— Пожалуйста, без предубеждений, мадемуазель! Лучше спросите почтеннейшего мсье Марше, откуда у него эта сказка, — язвительно предложил Роберт Шерман.
Розали посмотрела на него с таким отвращением, точно он у нее на глазах превратился из доктора Джекила в мистера Хайда. Как могла она хотя бы на секунду принять этого наглеца за симпатичного парня?
— Так и сделаю, мсье, можете не беспокоиться! И я заранее знаю, что он ответит. — Розали сердито перекинула свою длинную косу с плеча на плечо.
— Посмотрим, не ждет ли вас при этом неприятная неожиданность. Потому что я могу доказать, что эта сказка принадлежит мне.
Розали возвела глаза к небу и схватилась ладонью за лоб. Перед ней был один из этих ужасных людей, которые всегда считают себя правыми, это же ясно как день.
— Ладно, все понятно, — сказала она иронически. — Хорошо, вы это можете доказать. Могу еще чем-нибудь быть вам полезной или на этом все?
— Нет уж, боюсь, что это далеко не все. Так легко вы от меня не отделаетесь. Я подам на вас в суд. Я из адвокатской конторы «Шерман и сыновья», и вы еще услышите обо мне.
— Жду не дождусь!
Господи, так, значит, он — чокнутый адвокатишка, зацикленный на сутяжничестве! Как она сразу этого не поняла? С холодной улыбкой она смотрела, как он нервно вытащил из кармана бумажник, достал из него банкноту в пятьдесят евро, бросил ее на стол и схватил книжку.
