— Мсье Марше!
Он раздраженно поднял голову и увидел, что она что-то держит в руке.
— Вас к телефону!
Звонила Розали Лоран. Ее голос показался ему немного странным. Это был голос человека, который старается не выказывать беспокойства.
— Bonjour
[29], Макс! Как вы себя чувствуете? Надеюсь, я вам не помешала.
— Нисколько, — ответил он. — Моя экономка с семи утра устроила в доме такой содом, что не осталось ни одного уголка, где бы от него можно было укрыться, поэтому я ретировался в сад. — Он услышал, как она засмеялась. — А как ваши дела, мадемуазель Розали? Все в порядке?
— У меня-то да, все хорошо. — Немного помедлив, она продолжила: — Вчера позвонил Монсиньяк. Он хочет, чтобы я иллюстрировала для издательства большой сборник сказок.
— Поздравляю вас! Это же замечательно!
«Может быть, она хочет о чем-то спросить?» — подумал Макс.
— Все это благодаря вам. Ну и конечно, благодаря «Синему тигру».
— Не скромничайте, мадемуазель Розали. Просто ваши рисунки очень хороши.
Он отложил в сторону Паскаля и поудобнее уселся в плетеном кресле; пока она говорила о новом проекте, он невольно немного отвлекся, думая о своем.
От разговоров с Розали Лоран, которая благодаря своей живости делала его как бы участником мелких событий обыденной жизни, пробуждая своими вопросами интерес к происходящему, он чувствовал прилив новой энергии. С тех пор как началась их общая работа над книгой, они стали регулярно встречаться — то Розали приезжала в Ле-Везине, то он отправлялся в Париж, они шли в кафе попить кофе или прогуливались с ее собачкой.
После смерти Маргариты его жизнь была одинокой, долгое время он этого даже не замечал, а когда заметил, не придал этому большого значения. Он отгородился от всего мира своими книгами и мыслями глухой стеной вроде той, что окружала его сад. Но с тех пор как у него завязалась дружба с этой молодой женщиной, он почувствовал в душе что-то новое, и это новое постепенно отодвинуло от него минувшую жизнь, превратив ее в прошлое. В старой стене появились трещины, и сквозь них начал проникать свет. Все было как в замечательной старой песне Леонарда Коэна
[30]: «There is a crack in everything, that’s how the light gets in»
[31].
Розали внесла в его жизнь свет, и Макс Марше, к своему великому удивлению, заметил, что снова начинает смотреть вперед и строить планы.
Из дома доносилось завывание пылесоса, оно медленно удалялось, и глаза Макса остановились на розах в саду, которые все еще цвели на клумбах.
— Я каждое утро радуюсь, взглянув на эту книжку в витрине, — услышал он вдруг голос Розали, которая снова перешла на разговор о «Синем тигре». — А как получилось, что вы придумали эту историю? — спросила она и тут же торопливо поправилась: — Как вообще людям приходят в голову такие истории?
Макс вернулся от своего мысленного экскурса в прошлое к настоящему и, немного подумав, сказал:
— М-да… Так же, как вообще придумываются такие истории. Где-то что-то увидишь или услышишь, идея носится в воздухе, ты гуляешь в Булонском лесу и вдруг начинаешь сочинять историю. Всегда должен быть определенный момент, который дает толчок твоей мысли, а дальше она развивается сама собой. — Он еще раз задумался. — Это может быть чье-то высказывание или разговор…
Он умолк.
— А что дало толчок вашей истории?
— Ну, что дало… — На секунду он было подумал, не сказать ли ей правду, но тотчас же отбросил эту мысль. — Я бы сказал, это был добрый старый Монсиньяк, — бросил он, не вдаваясь в лишние подробности. — Без его настойчивых требований книжка точно бы не состоялась.
Она засмеялась, как ему показалось, несколько смущенно:
— Нет-нет, я не в том смысле… Я задаюсь вопросом, это… это… Нет ли, может быть, другой сказки, которая легла в основу сказки про «Синего тигра»?
Макса этот вопрос поставил в тупик.
— Ни о чем таком никогда не слыхал, — сказал он. — А если и была, то я ее не знаю.
— А-а.
Повисла небольшая пауза.
У Макса появилось неприятное ощущение. В чем причина этого странного звонка? Он кашлянул, прочищая горло.
— А ну-ка, Розали, давайте начистоту, что там вас мучает? — прервал он наконец затянувшееся молчание. — Вы же, наверное, не без причины задаете мне такие вопросы?
И тут она призналась и, смущаясь, осторожно рассказала ему о неприятном случае с незнакомцем, который, явившись к ней в лавку, стал утверждать, будто бы сказка про синего тигра украдена.
— Какая возмутительная мерзость! — воскликнул Макс. — Надеюсь, вы не поверили этому сумасшедшему? — Он даже засмеялся и замотал головой — такой дикой чушью казалось ему услышанное. — Так что, дорогая моя Розали, немедленно забудьте эту ерунду. Могу вас заверить, что я — автор этой истории. Так и скажите тому господину из Нью-Йорка, если он снова к вам явится. Эту историю я целиком придумал сам, каждое слово в ней — мое.
Он услышал, как она облегченно вздохнула.
— Я в этом никогда и не сомневалась, Макс. Я только потому, что этот человек утверждает, будто он может доказать, что это его история. Он страшно вышел из себя и даже грозился подать на нас в суд.
Макс возмущенно фыркнул:
— Чудовищно!
— Его имя — Роберт Шерман. Вы его, случайно, не знаете?
— Не знаю никакого Шермана, — сердито отрезал Макс. — И у меня нет никакого желания знакомиться с этим господином, который, судя по всему, настоящий безумец.
На этом он закрыл тему.
По крайней мере, так он тогда думал.
13
В комнату падал косой солнечный луч. В окно задувал летний ветерок, шевеля занавески. Роберт Шерман открыл глаза и прислушался к тихому позвякиванию посуды, которое доносилось откуда-то издалека, не нарушая царившего вокруг покоя. Умиротворенная атмосфера этого утра напомнила ему тихие воскресные дни детства в Маунт-Киско.
Он потянулся, вспоминая только что приснившийся сон, который быстро бледнел и улетучивался. Сон был приятный, и он проснулся после него с хорошим чувством. В нем была какая-то женщина, с которой он сидел на скамейке на какой-то площади.
Он попытался припомнить точнее, но мимолетные образы было не ухватить. Не важно! Он повернулся на бок, повыше натянул одеяло и еще немного подремал. Несколько счастливых мгновений все в мире Роберта Шермана было в полном порядке.
