Она убрала руку и полюбовалась на свой безупречный маникюр.
— Слава богу, он наконец образумился. А то какая-то там должность приглашенного профессора в Сорбонне! Тоже мне — счастье! Я ему сразу сказала, что это блажь, но после смерти матери он, понятно, немножко сбился с панталыку. — Она вздохнула. — А потом все эти волнения из-за рукописи!
Розали показалось, что старинный каменный пол заходил у нее под ногами. Для просто знакомой эта женщина знала слишком много. Неужели Роберт мог так ее обмануть? Она увидела его перед глазами, как наяву, прислонившегося к спинке кровати после этой удивительной ночи и улыбающегося ей так, словно, кроме нее, для него нет в мире другой женщины!
— Этого не может быть, — сказала она севшим голосом и оперлась рукой на кассовый столик, чтобы не упасть.
— А между тем это так, — весело ответила Рейчел. — Я приехала в Париж за Робертом. Разве он вам ничего не сказал? В четверг мы улетаем в Нью-Йорк.
— Он сказал, что любит меня. — От горя почва уходила у Розали из-под ног.
Рейчел посмотрела на нее с жалостью:
— Мне бы следовало на вас обижаться, но, я вижу, вы действительно ни о чем не подозревали. Не принимайте это так близко к сердцу. Вы же не виноваты. — Она покачала головой, и более внимательная наблюдательница, чем поверженная в прах Розали, наверняка бы заметила, какой фальшивой улыбкой она улыбнулась, когда снова заговорила: — С Робертом всегда одно и то же. Он, как маленький мальчик, не может устоять перед хорошеньким личиком. Поэтому я особенно рада, что он отказывается от университета. Столько молоденьких студенточек!
Прищелкнув языком, она с довольным видом продолжала наблюдать за молодой женщиной возле кассы, которая, ослепнув от слез, стояла с опущенной головой.
— Ну что ж — не поминайте лихом! — сказала Рейчел и, тряхнув рыжими кудрями, шагнула к порогу. — Полагаю, мы поняли друг друга. Что еще вам надо объяснять? Руки прочь от моего будущего мужа!
Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла из лавки.
31
«Столько волнений, сколько принесли с собой последние три дня, я, пожалуй, еще ни разу не переживал», — подумал Роберт Шерман, пружинистым шагом проходя по Латинскому кварталу. Час назад он побывал у профессора Лепажа, чтобы подписать договор на работу в Сорбонне в качестве приглашенного профессора. Вчера он несколько часов просидел с Максом Марше на скамейке в розарии парка Багатель, где с удивлением осознал, что, кажется, снова обрел отца. А позавчера — он прикрыл на мгновение глаза и тут же почувствовал, как на него снова нахлынуло счастье, которое охватывало его всякий раз, как он вспоминал ночь с Розали, — позавчера он нашел свою настоящую любовь.
Срок дурацкого ультиматума, который предъявила ему в Нью-Йорке Рейчел, уже почти истек. Он вспомнил раздраженный разговор, который произошел у них, когда он перезвонил ей после своего вторжения в дом Марше и, еще не остыв от волнения, рассказал ей про рукопись, нечаянно обнаруженную Розали в коробке с платяного шкафа.
— Господи! Прямо какой-то роман в духе Люсинды Райли, — вздохнула Рейчел и засмеялась невеселым смехом. — Вам впору открыть детективное бюро. Как послушать тебя, можно подумать, что ты ни днем ни ночью не расстаешься с этой лавочницей!
— Какая чепуха! Розали просто помогает мне, и только, — ответил он, и тогда это еще соответствовало истине. — Она очень славная, тебе бы она понравилась.
— Вот это уж вряд ли!
Рейчел довольно резко закончила разговор, но, позвонив в пятницу вечером, опять была очень мила и приветлива. Она подробно обо всем расспрашивала его, и в результате Роберт рассказал ей все про намеченное посещение Макса Марше и про свои переговоры с деканом университета.
— Ну и? — спросила она.
— Об этом нам надо еще как-нибудь спокойно поговорить.
Ему не хотелось с ней спорить, по крайней мере, пока не выяснился другой вопрос, более важный. Поэтому он ответил уклончиво и закончил разговор обещанием позвонить ей в выходные дни.
— Я позвоню тебе после того, как побываю в Ле-Везине, — сказал он тогда и только сейчас вспомнил, что так и не исполнил своего обещания.
Потому что в конце недели события стали развиваться очень стремительно, вся его жизнь перевернулась с ног на голову, волнения следовали непрерывной чередой. Но когда он утром встретился с Максом за завтраком на террасе с видом на цветущий сад, он как-то вдруг успокоился. Решение было принято — он остается в Париже, и, возможно, навсегда.
«Вот вернусь в отель и позвоню Рейчел, чтобы окончательно объясниться», — решил Роберт.
— О, мистер Шерман! Вот увидите, вам у нас понравится, — сказал профессор Лепаж, проводив его до порога и радостно пожимая руку. — У вас уже сейшас вид счастливого человека.
Роберт улыбнулся и ускорил шаг, свернув с бульвара Сен-Жермен на улицу дю-Драгон.
Он и был счастливым человеком, и сгорал от нетерпения поскорее обнять Розали.
Как ни странно, никто не отозвался, чтобы открыть дверь. Писчебумажная лавка была закрыта, как всегда по понедельникам. Роберт заглянул в витрину в надежде увидать Розали в лавке, но ее там не было. На звонки в дверь никто не отвечал. Он кинул взгляд на часы. Была половина седьмого, а он звонил ей еще утром, чтобы предупредить, что к вечеру зайдет.
Может быть, она еще не вернулась из ветеринарной клиники? Вдруг ее собачке стало хуже?
Роберт нерешительно постоял у витрины, глядя на гирлянды лазурно-синей подарочной бумаги, облаками висевшие наверху. Потом он позвонил Розали на мобильный телефон. Но и тут ему никто не ответил. Он оставил короткое сообщение, что пошел к себе в отель, и направился в сторону улицы Жакоб.
Дежурная за стойкой регистрации в «Каштановой гостинице» встретила его шаловливым взглядом:
— А к вам гостья, мсье Шерман. Ваша приятельница сказала, что подождет вас в номере. Надеюсь, это ничего, что я ее впустила.
Она заговорщицки улыбнулась ему, выкладывая на стойку запасной ключ.
Роберт кивнул. При этом неожиданном известии его сердце от радости забилось быстрее. Видимо, Розали уже прослушала его сообщение и поспешила к нему в отель. Он нетерпеливо надавил на кнопку лифта, который со зловещим гудением, подрагивая, пополз наверх.
Только не хватало застрять сейчас в лифте, весело подумал Роберт. Но лифт без каких-либо происшествий довез его до пятого этажа.
Быстрым движением он взъерошил волосы и с радостным предчувствием распахнул дверь. Перед светлым окном темнел силуэт женщины.
— Вот и ты, наконец! — воскликнул он с нежностью. — Господи, до чего же я по тебе соскучился!
— Привет, Роберт!
Женщина у окна неторопливо обернулась, и Роберт почувствовал, как у него вытягивается лицо. Привидение! Это же какое-то привидение!
