— Ты соскучился по мне? Это очень приятно слышать. При нашем последнем телефонном разговоре мне не показалось, что тебе меня так не хватает.
Ее зеленые глаза сверкнули, и она шагнула ему навстречу, раскрыв объятия.
— Рейчел! — вырвалось у него. — Откуда ты тут взялась? Это… это… большая неожиданность.
Мысли его мчались зигзагами, как удирающие от охотника зайцы.
Она влепила ему поцелуй, который он в растерянности молча стерпел, и ему показалось, что на ее губах мелькнула язвительная усмешка.
— Ну, надеюсь, что это все-таки приятная неожиданность, Роберт, — промурлыкала она, гладя его по голове. — А тебе пора бы сходить к парикмахеру, дорогой мой!
— Да… нет… то есть… — запинаясь, вымолвил он. — Мы же собирались поговорить сперва по телефону, чтобы все… обсудить.
— Вот именно, — сказала она. — Но ты так и не позвонил, и тогда я подумала, что мне имеет смысл приехать самой, чтобы… поговорить. — Тут ее улыбка сделалась откровенно иронической. — Хотя эта комнатенка ужасно маленькая… И как ты только выдержал тут столько времени?
— Ах, знаешь, время… время так быстро летит, — пробормотал он. — Да, комната действительно маловата, но зато… зато внутренний дворик очень хорош. А потом… Да много ли вообще времени проводишь в номере!
— Вот как? — Она удивленно повела бровями. — Ах да… Верно! — Она хлопнула себя по лбу. — Ты же был весь в делах!
Рейчел плавно опустилась на кровать и села, прислонившись к изголовью, соблазнительно скрестив длинные ноги.
На ночном столике зазвонил телефон, но Роберт не двинулся с места.
— Что же ты, darling? Может быть, подойдешь? Пожалуйста, не обращай на меня внимания! Поступай так, как будто меня здесь нет.
Она улыбнулась ему, как змея кролику.
Он смотрел на нее словно завороженный. Ай да Рейчел! Села в самолет и прилетела. Это надо было еще переварить. В окно упал солнечный луч, и ее рыжие кудри запылали, как костер. Она продолжала смотреть на него с улыбкой, не говоря ни слова, и у Роберта появилось нехорошее чувство, что она задумала что-то недоброе. Он спрашивал себя, сколько она сунула дежурной на входе, чтобы та согласилась пустить ее в номер. Звонок прекратился.
— Что это значит, Рейчел? Что ты тут делаешь? — спросил он.
— Я приехала, чтобы забрать домой моего запутавшегося профессора литературы, — сказала она со снисходительной улыбкой. — Сдается мне, Роберт, что у тебя ум за разум зашел.
— Что? Забрать домой? — переспросил он, теряя дар речи.
— А что! Твои четыре недели, любимый, в четверг заканчиваются. Вот я и подумала, что перед тем, как улететь, мы могли бы провести в Париже несколько дней вместе. Ты мне все покажешь, и я хочу непременно заскочить еще на улицу Риволи за покупками. Там, говорят, есть потрясающие сумочки.
Она вытянула перед ним свои стройные руки.
Роберт помедлил и покачал головой. Почему бы не сказать ей прямо сейчас?
— Боюсь, Рейчел, из этого ничего не получится.
— Из чего это — не получится? — спросила она, как выстрелила.
— Из всего, Рейчел. Я остаюсь в Париже. Я позвонил бы тебе уже сегодня. Нам надо поговорить.
— По поводу профессорской должности? — спросила она, кинув на него настороженный взгляд.
— И не только по поводу должности, Рейчел. Вчера я узнал, что у меня есть в Париже отец.
— Подумать только! — воскликнула она. — Теперь еще и папаша в Париже завелся! Очень практично!
— Не надо сарказма, Рейчел. Я сам только вчера узнал. — Он перевел дыхание. — И со вчерашнего дня я также знаю, что встретил в Париже свою настоящую любовь.
— Надо же?! Какой ты, однако, быстрый! — Как ни странно, она, кажется, нисколько не удивилась.
— Когда это настоящая любовь, это всегда бывает так быстро, — произнес он медленно. — Мне очень жаль, Рейчел.
Рейчел выпрямилась и посмотрела на него с неприкрытой злостью.
— Если ты имеешь в виду девицу из открыточной лавки, то можешь о ней забыть. — Она издевательски захохотала. — Тут у тебя, дружок, вышел полный облом. — Она с неподражаемым изяществом произнесла эту вульгарную фразу.
— Как это следует понимать, Рейчел? — спросил он, чувствуя, как сердце словно оборвалось.
— Так и понимай, как я сказала. — Она возвысила голос до визга: — А как ты себе это представлял, Роберт? Неужели ты действительно вообразил, что я позволю какой-то французской торговке открытками разрушить мое будущее? На что тебе эта девчонка? Она даже прическу сделать не умеет и трясет своей дурацкой косой. Нет, Роберт, я никогда не поверю, что ты это серьезно! Никак ты перепил красного вина?
Роберт весь побелел от ярости:
— Что ты сделала, Рейчел? Неужели ты могла пойти… Ну конечно, ты пошла…
Он угрожающе двинулся в ее сторону и остановился около нее перед французской кроватью.
— Ну конечно, я сходила к ней. — Рейчел расслабилась и с тихим смехом прислонилась спиной к изголовью. — Ну что тебе сказать… Девчонка не слишком обрадовалась, узнав, что ты ее обманул. Первым долгом я ей объяснила, что я не просто какая-то там знакомая…
— Тебе прекрасно известно, Рейчел, на каких условиях я уехал в Париж! Ты сама предъявила мне этот чертов ультиматум, это ты собиралась меня бросать…
Рейчел только махнула рукой:
— Прошлогодний снег. Я была слишком возмущена. Во всяком случае, люди иногда меняют свое мнение, — продолжала она как ни в чем не бывало.
— Я внесла ясность насчет того, как обстоит дело, и сунула ей под нос кольцо, сообщив, что помолвлена с тобой. Девица с косой так и побледнела, мне даже сделалось ее немножко жалко…
— Ах ты, дрянь! — В этот момент он с удовольствием свернул бы ей шею.
— Ты же отлично знала, что это кольцо ни к каким помолвкам не имеет отношения!
Роберт прекрасно помнил поход к «Тиффани», во время которого Рейчел выразила настойчивое желание получить это кольцо из белого золота с бриллиантом ко дню рождения.
— Да какая разница! — сказала Рейчел, с удовольствием любуясь на свое колечко. — Но на нее это, надо сказать, произвело-таки впечатление. Особенно когда я сообщила, что осенью мы поженимся.
— Что?! Что ты сказала?
32
Через полчаса Роберт уже опять был перед лавочкой на улице дю-Драгон, трезвоня как на пожар. В отчаянии он стал барабанить в дверь кулаками. Он видел, что на втором этаже горит свет, но Розали не открывала. Она закрылась у себя, спрятавшись, как устрица в раковине, а он даже не вправе был на нее сердиться после того, как леди Макбет так успешно впрыснула свой яд. Опешившую Рейчел он выставил из номера, чуть не дойдя до рукоприкладства.
